Сегодняшняя статья посвящена обзору чехословацкой газеты «Правда» 40-летней давности и ряду немецких изданий, повествующих о августовских событиях 1968 года. Интересным фактом является то, что это был последний выпуск «Правды», неограниченный цензурой со стороны Советских властей.
Пятница, 23 августа 1968 год, чехословацкая газета «Правда», заголовок гласит: "Задача сегодняшнего дня остается такой же, как и вчера - сохраним верность Дубчеку и Черникову, мир и благоразумие!". На главной колонке опубликовано обращение президента республики Людвика Свободы, где президент выступил с просьбой вести себя корректно по отношению к оккупационным войскам и без нужды не выходить из дома, чтобы избежать неисправимых последствий.
Внизу первой страницы опубликована статья, в которой говорится о ситуации в Праге, Братиславе и Плзне. "После 9 часов вечера бои в центре Праги утихли, однако, до сих пор слышны одиночные выстрелы в районе Вацлавской площади. К сожалению, не обошлось без жертв",- гласят первые строки этой колонки. По первым подсчётам, в пражские больницы и клиники поступило более 200 людей с огнестрельными ранениями, убито было около 10 человек. У пожарников тоже было много работы. Было потушено 5 домов на пересечении Виноградской улицы и Италской улицы, горел также Национальный музей, однако к счастью его успели быстро потушить. У здания Чехословацкого радио в районе Винограды собралось очень много людей с целью выразить своё недовольство со сложившейся ситуацией, отдавая свои подписи в пользу Дубчека и Свободы.
В отличие от Праги, в других городах было относительно спокойно. Так, в Плзне, магистрат города договорился с оккупационными отрядами о выводе войск на перефирию города, тем самым был возобновлён городской транспорт. В Братиславе весь центр был осажден танками, количество которых с каждым часом только возрастало. Войска захватили телевизионную и радиостанцию, тем самым оставив жителей Братиславы без права на информацию. Однако участники Академического клуба на свой страх и риск соорудили импровизированную радиостанцию, по средством которой призывали людей к благоразумию и рассудительности.
22 августа в 23:48 по местному времени Чехословацкое Информационное Бюро (ЧСТК) выступило с заявлением об окончании свободной корреспондентской деятельности. "Если и дальше будут выходить информационные программы, то эти новости не будут от прежних редакторов и работников ЧСТК". Вот таким вошел в историю второй день Чехославацкой оккупации.
Западная пресса также не осталась равнодушной к августовским событиям 68-ого года. Особенно бурно отреагировали немецкие издания. Так, например, один из самых именитых немецких журналов «Der Spiegel», в своем сентябрьском номере приравнял ситуацию в Чехословакии к событиям 1938 года, когда гитлеровская Германия, помимо судетской части, захватила и оставшуюся часть страны. Заголовок гласит: "Чешская трагедия продолжается - новая диктатура после 30 лет." Один из уважаемых обозревателей журнала Рудольф Аугштайн (Rudolf Augstein) так охарактеризовал советские действия: "Советская "машина" опять всем показала, какими аргументами она обосновывает свой международный коммунизм, а именно, при помощи танков, которые уже в зародыше подавляют моральные разногласия между странами Восточного блока. Видимо, Брежнев и его сотоварищи не верят в успехи политической дипломатии".
Сентябрьский номер журнала «Neue Revue», в лице своего репортёра Франца Гёса, описывает храбрость и гордость чешских девушек, которые не побоялись выйти на улицы Праги и, в буквальном смысле слова, стали живым щитом перед советскими танками. Так, описывается судьба 18-летней Ярославы, которая не побоялась повесить плакат перед пекарней на Карловой площади, в которой она работала. "Русские были нашими братьями, а теперь вы убиваете наших детей",- гласит вывеска. На просьбу русских солдат снять плакат, Ярослава гордо ответила отказом. Через мгновение девушка была на месте мертва. Также репортер описывает случай в больнице в городе Чешские Будейовице, куда русские солдаты добровольно пришли сдавать кровь для пострадавших. Однако, главврач напрочь отказалась от этой услуги, обьяснив солдатам, что "русская кровь не совместима с чешской".
