Реконструкция оккупации, а также памяти и совести
На чешские киноэкраны в понедельник вышел документальный фильм Яна Шикла «Реконструкция оккупации», который появился на свет благодаря профессиональной кинохронике 1968 года, годами ждавшей своего часа в неком гараже. На международном кинофестивале в Карловых Варах картина была показана в субботу, 21 августа, в день годовщины вторжения войск пяти стран Варшавского договора в Чехословакию, изменившего жизнь страны и отношение чехов к братскому русскому народу. Режиссер долгие годы собирает частные и общественные киноархивы, создавая свой Архив частной киноистории.
В ленте представлены неизвестные прежде общественности кадры, запечатлевшие эмоции и переживания чехов и словаков в те драматичные дни исторических перемен. Ян Шикл стремится узнать, кто и в каком месте запечатлен на старой кинопленке. Воспоминания о конкретных событиях оживают, постепенно выстраивая картину переломного момента истории и его последующего влияния на судьбу и характер наших современников и их предшественников. Это картина о способности людей размышлять о прошлом и особой форме социальной памяти.
Режиссеру в августе 1968-го было одиннадцать лет. Своими воспоминаниями он поделился в интервью Radio Prague Int.
— По иронии судьбы, как раз 20 августа 1968 года наша семья купила дачу за городом. Дача тоже засветилась в этом фильме. Утром 21 августа я собирался спозаранку вместе с друзьями отравиться оттуда на велопрогулку. Однако мои родители приехали за мной уже около четырех часов утра и отвезли меня в Прагу, чтобы я сам никуда не ездил. Поскольку мы жили в пражском районе Винограды, моя мама решила сходить с нами к зданию «Чешское Радио». Когда мы подошли на поперечную улицу Бальбинова, кто-то открыл огонь из автомата прямо перед «Чешским Радио». Мама схватила нас за руки и мы побежали обратно домой. В последующие дни мне уже разрешили выходить на улицу. Я очень ясно помню эмоцию тех дней, которая стала действительно вездесущей. Русских нанали называть «русаками».
Неизвестная кинохроника пылилась в гараже лет десять
По случайному стечению обстоятельств Ян Шикл несколько лет назад натолкнулся на профессионально отснятый материал — всего было отснято на 3,5 часов, на котором запечатлено вторжение войск армий Варшавского договора. По всей видимости, никто, кроме самого оператора, эти пленку не видел. В течение многих лет она хранилась в гараже человека, коллекционировавшего авиационные реликвии времен Второй мировой войны. Однажды, когда он приобретал в антиквариате очередной предмет для пополнения своей коллекции, продавец дал ему в нагрузку пленку.
— Продавец предложил: «У меня здесь есть несколько фильмов, возьми, если они тебе не нужны, я бы их все равно выбросил». Это был профессиональный фильм, который мало кто способен был бы посмотреть. Для этого нужен монтажный стол или какой-нибудь профессиональный проектор. Этот парень, коллекционер, забрал пленку и оставил ее в своем гараже на десять лет. Однако о фильме всегда поговаривали, что это имеет отношение к 68-му. Наконец он мне дал разрешение, я все оцифровал. В кадре много моментов из военного окружения, поэтому я подумал, что обычный оператор не смог бы в такое место попасть. Было видно, как кто-то прошел через ворота и снимал в автопарке и в аэропорту. Мы наконец выяснилили, что пленка является частью армейского киноматериала. Вообще в 1968 году каждый оператор, который где-то работал, брал в руки аппарат и шел снимать.
Режиссер собирал материал для фильма по крупицам в течение трех лет, опубликовав обращение к согражданам с просьбой поделиться любыми воспоминаниями или кадрами, имеющими отношение к августу 1968 года. Так в его руках оказались сотни коробок и бобин с пленкой, которые годами хранились в подвалах и сейфах. Многие из владельцев ценного материала согласились встретиться с режиссером, другие не захотели назвать своих имен. Кинохроникеры по воле судьбы были весьма изобретательны, снимая сцены вторжения на своею родину отовсюду — из миниатюрных окошек мансард, зарешеченных окон, укромных уголков сада и даже из дымоходов.
— Это было впечатляюще, удалось собрать более тысячи свидетельств, в которых я начал разбираться. Я выбирал главных героев для фильма из тех, кто вышел со мной на связь. Это были те, кто либо узнали себя на кадрах, или они были участниками сцены, там происходившей, либо они хорошо кого-то из действующих лиц знали. Одна женщина, например, узнала своего брата, которого застрелили в самом начале перед «Чешским радио». Он запечатлен на больничной койке. И с этой женщиной мы тоже беседовали,
— говорит режиссер.
«Чего ради мы тогда проходили армейскую службу?»
«Мертвая курица, подвешенная на дереве с посланием: «Лучше уж смерть, чем нести вам яйца», несущийся напролом танк, тела, покрытые окровавленной скатертью или транспарантом, испуганные дети, чешский флаг над грудой отвальной породы, слезы свидетельницы гибели ученика, которого застрелили. Удивленные русские солдаты, их грубое поведение, вездесущее раздражение, гнев и плач. «Чего ради мы тогда проходили армейскую службу?», вопрошают мужчины, тщетно ожидавшие приказа сражаться за свою свободу, за свободу родины. Одни качают головами — как же в людей после войны кто-то решил стрелять, другие сожалеют, что «мы не сделали этого так, как тогда поступили в Венгрии». Некоторые растроганно вспоминают, что чехи тогда сумели сплотиться и их краткое неповиновение, но в фильме также прозвучит фраза: «Нам не хватает национальной гордости, мы покорились». Существенная и весьма достойная реконструкция нашей памяти. И совести», — отмечает Подскальска в статье на сайте deník.cz.
