Стеклянные пули для Огненного шведа. Легенды Тридцатилетней войны
Кто такие «фексты»? А почему в Брно полуденный колокол звонит на час раньше? И где водятся дьявольские курочки? По этим преданиям можно снять не один мистический триллер. Ответы на эти вопросы дают легенды, появившиеся в XVII веке, в годы Тридцатилетней войны. Тогда Богемию опустошали шведские войска, покинувшие Прагу ровно 390 лет назад, в 1649 году.
«Темное время Европы». Тридцатилетняя война, длившаяся с 1618 по 1648 год, буквально опустошила земли Чешской короны – города были разрушены, замки сожжены, сокровищницы разграблены. Страна потеряла треть своего населения, и не только из-за военных действий, но и в результате массовой эмиграции протестантов. Война оставила глубокие шрамы, и слово «шведы» на многие столетия стало синонимом жестокости и варварства.
Ян Здихинец из института чешской истории философского факультета Карлова университета так описывает эти роковые для Богемии годы:
«В конце 1630-х годов в войну вновь вступает Швеция, и с 1639 года и вплоть до ее окончания в 1648 году именно Чешские земли становятся территорией, на которой шведская армия воюет с войсками Священной Римской империи. Тут можно вспомнить битву под Янковом 1645 года, где, как сообщают хроники, число погибших достигло семи тысяч. Императорская армия тогда потерпела поражение, а битва вошла в историю как одно из самых кровопролитных сражений Тридцатилетней войны. Шведские воинские части надолго задерживались в чешских городах, в том числе в Оломоуце. В Праге, на Малой Стране, они оставались до 1649-го, то есть еще в течение года после заключения Вестфальского мира».
Эта долгая опустошительная общеевропейская война началась с Пражской дефенестрации, когда из окна Пражского Града выбросили имперских наместников. Последние сражения этого глобального конфликта происходили там же – на землях Чешской короны. Хотя не все тридцать лет в Чехии и Моравии шли боевые действия, однако шведы успели натворить тут немало бед.
«Убийством тупятся мечи»
«Как мы знаем из хроник, города, где долго стояли войска, жаловались, что солдаты насилуют местных женщин, захватывают жилые здания, грабят, заставляют горожан заниматься тяжелой работой по строительству оборонительных сооружений»,– такую безрадостную картину рисует историк.
Почему в фольклор вошли именно шведы? Этнолог и фольклорист Петр Янечек объясняет это тем, что память, сохраняющаяся в народе, – достаточно избирательна и непродолжительна, всего двести-триста лет, максимум четыреста.
«В народных легендах использовался термин не «Тридцатилетняя война», а «Шведская война», или «война со шведами». Это, наверное, – самый глубокий слой памяти народа. Она дошла до нас в нескольких формах. Во-первых, это топонимы, такие как Шведске Шанце, то есть конкретные названия, появившиеся благодаря войскам, которые там дислоцировались, – ими, как правило, были шведы — универсальные враги. Во-вторых, свою роль сыграла католическая антипротестантская пропаганда: многие легенды, связанные с Девой Марией, повествуют о том, как шведы хотели осквернить ее икону или сожгли храм. Со второй половины XVII века в католических проповедях шведы-протестанты выступают как варвары, разрушители».
Бойтесь ходячих мертвецов
Народ реагировал не на глобальные исторические события, а на то, что видел вблизи, в своей деревне, на то, что непосредственно затрагивало их жизнь. Война изменила даже ландшафт — появлялись окопы, валы, импровизированные крепости — их названия сохранялись до XIX и даже ХХ века. В общем, война перевернула и Чехию, и сознание ее жителей. Не случайно в то время появляется и новый магический персонаж — так называемый «фекст».
«Когда люди находили в монастырских подвалах или в криптах храмов хорошо сохранившиеся тела покойников, то верили, что это фекст — человек, обладавший при жизни такой магической силой, что его тело не разлагалось и может ожить. Эти поверья бытовали, прежде всего, в Восточной Чехии, в области Высочина. Такие легенды возникли в годы Тридцатилетней войны, когда много говорили о так называемых «живых фекстах», то есть людях, неуязвимых для обычного оружия».
Слово «фекст» появилось, вероятно, из немецкого kugelfest – «пуленепробиваемый». То есть чехи верили, что некоторые воины в рядах иностранных войск были неуязвимыми – обладали такой силой, что их было невозможно ранить или убить.
Пуленепробиваемый Сэмюэль Остерлинг
Одну такую легенду рассказывает историк и писатель Мартин Питро: «В Иглаве существует предание об Огненном шведе — шведском офицере по имени Сэмюэль Остерлинг, который был реальной исторической фигурой. Он действительно участвовал в захвате города в 1645 году и очень жестоко обращался с местными жителями. Согласно легенде, он приказал расстрелять горожанина, облыжно обвинив его в том, что тот хотел помочь войскам императора проникнуть в Иглаву. Дочь казненного услышала от солдат, что их командира невозможно убить обычным оружием, и возьмет его только стеклянная пуля. Однажды, когда Остерлинг вышел на стену, в воздухе просвистела именно пуля, сделанная из стекла, которая и сразила жестокого военачальника. Совершившая возмездие дочь казненного горожанина после этого ушла в монастырь. Однако и после смерти швед не обрел покоя — по легенде, его огненная фигура с пылающими глазами до сих пор носится в полночь по городским стенам».
Дьявольская курочка замка Гоуска
Некоторые легенды связаны с замком Гоуска, который много веков пользуется в Чехии репутацией места, где водится нечистая сила. Кстати, это подтверждают и события ХХ века — говорят, что нацисты, которые складировали в замке каббалистические трактаты из ограбленного ими Пражского гетто, обнаружили там ход в преисподнюю или в другое измерение. Однако есть у легенд Гоуски и «шведские корни».
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
«Предание рассказывает об Оронте, который изначально был офицером шведской армии. По окончании Тридцатилетней войны он со своей бандой поселился в замке Гоуска и грабил проезжих купцов, не щадя никого. Считалось, что Оронт заключил сделку с дьяволом и обладает волшебной силой, поскольку способен оставаться невредимым при любой опасности. Он получил от черта черную дикую курицу, которая делала его бессмертным. Двое охотников договорились извести Оронта и у кузнеца, знакомого с колдовством, заказали специальные пули. Им удалось пробраться к замку, после чего они позвали Оронта по имени, тот выглянул в окно, и один из охотников попал пулей ему прямо в лоб. И поскольку при нем не было его курицы-талисмана, а пули были особенными, то он погиб, после чего местные жители уже переловили остальных членов банды. Оронта тоже можно назвать фекстом — человеком, который неуязвим для обычных пуль».
Этнолог Петер Янечек полагает, что появление фекстов в чешском фольклоредо конца не ясно – они «проникли» сюда из-за границы. Зато известно происхождение их неуязвимости — у них был талисман со своеобразным содержимым.
«Считалось, что на шее они носят мешочек с кусочком плаценты, полученной при их рождении. Она оберегала «фекстов» от ранения оружием. Эта история известна в Европе. Итальянский историк Карло Гинзбург написал книгу «Бенанданти» о тайном культе в Северной Италии. Там тоже использовался этот прием — если носить при себе плаценту и использовать магию, то ты получаешь особые возможности».
По ком звонит колокол в Брно
Из легенд, появившихся в годы Тридцатилетней войны, можно узнать и то, почему полуденный колокол в храме свв. Петра и Павла в Брно звонит на час раньше. В августе 1645 года Брно находилось в осаде уже более трех месяцев, и им не удавалось взять городские укрепления. Наконец командующей шведскими войсками граф Леннарт Торстенссон решил предпринять последнюю решительную атаку, заявив во всеуслышание, что если город не падет до полудня, осада будет снята. Это известие просочилась к жителям Брно. И вот, когда уже казалось, что сопротивление вот-вот будет сломлено, кому-то из горожан пришла идея начать бить в колокол, возвещающий наступление полуденного часа. Часов тогда ни у кого не было, так что, услышав полуденный звон, шведы отступили.
Спасительная сложность чешского языка
Однако об этих нелегких временах сохранились и веселые истории. Шведы хотели захватить замок Кршивоклат, однако заблудились в густых лесах, окружающих это место. Повстречав местную старушку, они на ломаном чешском спросили, как им пройти в «Кривогнат», на что та искренне ответила, что ничего подобного в этих местах нет. Шведам не оставалось ничего другого, как убраться восвояси. Так Кршивоклат избежал разграбления.
Однако грабеж не миновал Прагу – военачальнику Гансу Кристофу фон Кёнигсмарку удалось взять Пражский Град и Малу Страну. Общую стоимость похищенных шведами ценностей оценивают в двенадцать миллионов золотых, хотя среди трофеев были и бесценные предметы искусства. Лучшая добыча отправлялась прямо в Стокгольм — ею оказалась большая часть коллекции императора Рудольфа II. Королева Кристина заранее составила списки того, что желала получить из сокровищ короля-алхимика – «принять на хранение», как она это называла в своих распоряжениях.
Шведы вывезли из Праги более пятисот художественных полотен, работы Леонардо да Винчи, Рафаэля, Тициана, Тинторетто, Рубенса, Веронезе, Караваджо, Брейгеля, Кранаха, Босха. Статуи из Праги сегодня украшают парк дворца Дроттнингхольм. Чешская «Дьявольская Библия» (Codex Gigas) – самая большая в мире рукописная книга и в наши дни считается жемчужиной Национальной библиотеки Швеции. В Праги северные грабители оставались еще в течение года после подписания в октябре 1648 года Вестфальского мира.
«Тридцатилетняя война считается последним крупным религиозным конфликтом в истории Европы – по крайней мере, в духовной области детонатором послужили именно противоречия между католиками и лютеранами, прежде всего реформаторами, которые не были официально признаны Священной Римской империей. Следует также учитывать, что то время Европа развивается неравномерно – стремительно идут вперед Нидерланды, Англия, скандинавские страны, а Испания, наоборот, начинает задыхаться, так что экономические конфликты меду странами также становятся причиной напряженности. Кроме того, начало XVII века – период демографического кризиса Европе и Чехии, время эпидемий и голода», – напоминает историк Ян Здихинец.
Шведы пришли в Чехию под предлогом защиты протестантов от католического владычества. Однако местное население только страдало от подобных «спасителей», так что и католики, и оставшиеся в стране протестанты вместе оказывали сопротивление захватчикам.
