1968-й глазами современных пражских русских
Дата 21 августа 1968 года известна в Чехии каждому. Исторические события дня из не столь далекого прошлого, когда войска стран Варшавского договора вошли в Чехословакию для подавления, как тогда говорили, контрреволюции, мало кого оставляют равнодушным. Именно над этим фактом чешской истории более чем над каким-либо другим, думают и сегодняшние русскоязычные жители Чехии.
Не будем кривить душой – далеко не все, приехавшие в Чешскую Республику, с самого начала прекрасно разбирались в ее истории. И, кстати, далеко не все знали о событии, с которым в 1990-е или в начале 2000-х нас, русскоговорящих, отождествляли граждане Чехии. А именно – со вторжением войск стран Варшавского договора (или в просторечии – советских войск) на территорию Чехословакии 21 августа 1968 года.
Когда мы узнали о событиях 1968-го
Слова Тани подтверждает и сотрудник Радио Свободная Европа Аркадий Пильдес:
«До того как я приехал в Чешскую Республику, я знал про события 68-го года очень условно, то есть, что была Пражская весна, потом приехали советские танки, но никаких подробностей я не знал. Первое, откуда я об этом узнал, была книга «Невыносимая легкость бытия» - первая книга, которую я вообще прочитал о Чехии, написанная чехом. Уже позднее, живя в Праге, я очень много читал вообще про чешскую историю и особенно про события ХХ века и всего, что связано с социализмом. Теперь уже мне кажется, что я много знаю про это, но когда я приехал, я был еще очень молодым человеком и совершенным новичком во всем этом. Главная причина, по которой я стал этим интересоваться - я переехал в новую страну, и мне было интересно, все, что с ней связано. Не только гулять по городу и любоваться памятниками, но и понимать, кто живет в этой стране, и почему эти люди такие, какие они есть».
«Напрямую мне никогда не ставили это в упрек, но в шутку – было дело. Когда я только приехал в Прагу, мы только знакомились с друзьями, - тогда еще вообще в Праге было не так много русских, - тогда классической застольной шуткой было: «Русский, где твой танк?». Но это, в общем-то, комичная ситуация, никто мне этого не ставил в упрек. Но, в любом случае, чувствуется, что какая-то травма из-за 68 года, сыгравшая роль в отношении к русским, здесь сильнее, чем в других странах социалистического блока и Восточной Европы. Отношение к русским в этих странах – например, в Болгарии, Югославии и даже Польше гораздо ровнее, чем здесь. Связано ли это непосредственно с 68-м или это просто недовольство тем, что столько времени прошло псу под хвост? Но вот при произнесении этого Rusáci («русаки»), при звуках русской речи здесь все же чувствуется, что винят во всем именно русских. Например, в баре Dno pytle так и висит плакат «Оккупантам не наливаем», висит там и портрет Путина, и ясно, что история с Крымом подлила масла в огонь».
Реальные свидетели реальной истории
«Чтобы меня кто-то непосредственно обвинял – такого не было. Первый мой опыт со специфическим отношением чехов к иностранцам имел место, когда я только переехал в Прагу 20 лет назад. Тогда мой старший коллега объяснял мне, что не нужно принимать это слишком на свой счет. Мол, чехи вообще не очень любят иностранцев, но, к счастью, они очень ленивы, чтобы это показывать. Подтверждение этому я за 20 лет находил много раз. Что же касается 1968 года, то всего один раз я столкнулся с четким и артикулированным примером памяти о 68-м годе. В 2007 году я переехал на новую квартиру, и в соседней квартире жила пожилая пани Яна, которая сначала довольно напряженно смотрела на нашу русскоговорящую семью, но потом мы как-то сдружились, но говорили исключительно по-чешски. Сдружились мы до такой степени, что ездили к ней в гости в домик в горах, ходили друг к другу в гости, дарили друг другу подарки. И в какой-то момент мы выяснили, что она не просто пожилая интеллигентная пани, а филолог по образованию. В 1950-е годы она изучала русский язык как основной язык при своем филологическом образовании. Но говоря об этом, она нам пояснила, что да, «я знаю русский почти как родной, но с 68-го года не говорю на нем принципиально. И с вами, ребята, хотя вы очень приятные, прекрасные друзья, мы с вами много общаемся, - но и с вами я не буду говорить на русском языке никогда». Вот это был за 20 лет единственный пример четкого артикулирования 68-го года. Больше других случаев со мной не происходило».
Все дело в Крыме?
«Как я уже говорил, нас винят больше в шутку. Скорее, сейчас на нас больше лежит ответственность за то, что произошло в 2014 году. Здесь, да, мы уже можем чувствовать совместную ответственность за это. Было очень смешно: я как-то сидел в баре, за окнами был салют и, опять-таки, в шутку, чехи переглянулись и говорят: «Что, русские уже здесь?». Это говорит о том, что существующий страх того, что большой старший северный сосед может опять побряцать оружием, уже наша вина. За прошлое я своей вины не чувствую, но сожалею об этом».
Таня Галицкая полагает, что, возможно, свою роль в негативном отношении сыграло значительно увеличившееся количество русских туристов в Праге:
«Конкретно 68-й год мне в упрек не ставили, но общее ощущение русофобии в атмосфере присутствовало. То есть несколько раз случалось такое, что мы ехали в трамвае с туристами и говорили по-русски, и люди, которые сидели рядом, пересаживались, бормоча про себя какие-то проклятия, что, мол, русские опять приехали. Может быть, началом был 68-й год, но это все еще подогрелось количеством русских туристов, которые приезжали сюда до кризиса 2014 года».
Таня вспомнила и одну историю, когда у российского туриста состоялся разговор с чехами о 1968 годе:
«Был момент, когда мы говорили конкретно про 68-й год – всего один раз за 11 лет. Это было в пивной на Градчанах, куда мы зашли с туристами, и пока я мыла руки, дяденька турист выпил четыре полулитровых пива, после чего присел за стол к завсегдатаям и начал с ними разговаривать. Оказалось, что они неплохо говорят по-русски, кто-то из них работал в России, а мой турист после четырех кружек пива хотел поговорить про танки, про 68-й год и про Путина. Про Путина чехи сразу сказали ему, что большой стране нужен сильный лидер, и он вполне подходит на эту роль. Одним словом, выходя из туалета, я обнаружила себя в центре разгорающегося конфликта, было даже немножко страшно. Но чехи его как-то очень умело свели на нет. То есть они сначала похвалили Путина, сказав, что в России он весьма подходит, это был хоть и немного странный, но комплимент. Ну, а когда мужчина заговорил про танки, они ответили, что это был вопрос государственной политики, что простые люди к этому никакого отношения не имели, и вы сейчас тоже не имеете. А когда мой турист пообещал ввести танки еще раз, они сказали: «ну, давайте, попробуйте, мы не против, мы посидим, подождем» и заказали себе еще пива. А потом спросили: «Вы турист? У вас через 20 минут закрывается собор, очень хороший собор, идите, весьма рекомендуем посмотреть». И мы ушли смотреть собор. Так что это был довольно нестандартный пример, чехи были очень адекватны по отношению к этому всему».
А что же молодежь?
«Тут, конечно, нужно проводить очень много исторических разборок именно с точки зрения, что представляла Чехословакия сама, и что бы сделала, потому что говорить о том, что это была оккупация – это, конечно, неверно. Оккупация – это оккупационное правительство, конечно, войска были, но это не совсем так. Половина дела, если не две трети, из того, что произошло в 68-м году, было сделано руками самих работников, коммунистов Чехословакии. Введение войск – это ужасное событие, тем более, что до этого Чехословакия была демилитаризированной зоной, а потом здесь стояли войска, находились советские базы, это, конечно, не добавляло симпатии ни к СССР, ни к русским. Мое отношение к этим событиям негативное, но, что уж делать – этот крест нам нести всегда. С другой стороны, я смотрю на молодое поколение, которое сейчас растет, им это все как-то уже не очень интересно, в свете того, что они уже европейцы, и у них нет груза нереализованного потенциала. Я сейчас был в чешской провинции, там на центральной площади сидит молодежь лет 14-15 и слушает русский рэп, группу «Грибы». То есть им неважно, что это русские, им просто нравится мелодика языка. А старшее поколение, которое все помнит и винит нас, оно будет всегда, никуда от этого не деться».
Что же касается молодого поколения, Таня Галицкая также считает, что современная молодежь уже не реагирует так остро на события августа 1968 года, при этом некоторая неприязнь, которую может испытывать сегодняшняя чешская молодежь, связана с аннексией Крыма в 2014 году:
«От молодых чехов я никогда ничего про это не слышала. Молодые чехи прекрасно относятся к тому, что ты русский, и мне кажется, что молодые русские могут про все это совершенно спокойно забыть. То есть знать про это, как факт, стоит, но испытывать чувство вины и нести груз ответственности – определенно, нет. У нас другая страна, другой мир, другое время. Я думаю, что негативное отношение в чем-то может быть из-за ситуации с Украиной. Например, это граффити в Вршовицах «Сегодня мы, завтра вы» с украинским флагом рядом, оно не случайно, и, возможно, поэтому взрослые чехи немного испугались снова и решили напомнить молодежи, как оно бывает со стороны империи. Но мне кажется, что молодежь к этому серьезно относиться не будет, даже если эта тема будет муссироваться в СМИ».
Как считает Антон Ширяев, память народа, безусловно, должна сохраняться, однако, на этом ни в коем случае не должны проводиться спекуляции, и не должен создаваться искусственный враг. Важно знать исторические факты, чтобы ни в коем случае не допускать повторения случившегося.
