Чехословакия 1968: шаг в сторону карается расстрелом
Чехословацкая Пражская весна, подавленная армией СССР и его союзников, началась с острой критики в адрес президента Чехословакии Антонина Новотного (с 19 ноября 1957 по 22 марта 1968) на IV-м съезде Союза чехословацких писателей, состоявшемся в июне 1967 года. Меры, принятые против недовольных, вызвали эффект домино. Разгоревшуюся во властных структурах впоследствии борьбу, ЦК Коммунистической партии Чехословакии расценивало как «ситуацию беременную венгерскими событиями». В сентябре 1967 года, стремясь укрепить пошатнувшуюся позицию главы государства и первого секретаря, а также пытаясь избежать негативных последствий, партийная верхушка решилась задействовать силовые структуры – армию, МВД и другие подразделения.
Вторжение с гарантией
– История не знает понятия – «если бы». Однако при соблюдении чехословацкой стороной определенных условий, пространство для замедления процесса Пражской весны или даже ее остановки могло появиться. Проблема только в том, что подобный шаг для прогрессивной части руководства во главе с Александром Дубчеком (с 5 января 1968 по 17 апреля 1969 – первый секретарь ЦК КПЧ) это означало бы ощутимую потерю поддержки со стороны общественности. Но тут под вопросом оказывается дальнейшее развитие ситуации.
Если бы Александр Дубчек и Олдржих Черник (в 1968 – глава правительства Чехословакии) при поддержке прогрессивного руководства страны, хотя бы временно, реализовали изменения, например, в руководстве СМИ – Чехословацкого Телевидения и Чехословацкого Радио, то, возможно, у них бы появилось время на подготовку и проведение XIV-го съезда, запланированного на 9 сентября 1968 года (съезд должен был подтвердить «Программу действий КПЧ», предусматривавшую проведение экономических, политических и социальных реформ). Съезд был главным органом, и принятые на нем решения считались основополагающими и окончательными».
Если бы все упомянутое случилось, то, как вы считаете, вторжения не было бы? СССР потом уже не отважился бы на оккупацию?
– Нет, однозначно этого сказать нельзя. Если бы ЦК КПСС вновь пришел к выводу, что ситуация в Чехословакии не столь хороша и она вновь устремляет свои взоры на Запад, то, со 100% гарантией, вторжение бы произошло.
Открытые ворота для НАТО?
Одновременно нужно подчеркнуть, что Запад в течение всего периода Пражской весны ясно сигнализировал, что происходящее – дел Восточного блока, в которое он не намерен вмешиваться. Запад хорошо осознавал последствия событий периода восстания в Венгрии (1956 год) и стремился избежать, чтобы его связывали с возможным кровопролитием.
– Естественно, что советское руководство хорошо осознавало возможный уровень негативной реакции со стороны мировой общественности. Именно поэтому целых полгода было посвящено жесткому политическому и военному давлению, чтобы добиться от чехословацких руководителей остановки процесса Пражской весны. Ну, а когда этого не удалось, то на очередь пришли так называемые «приглашающие лица». В первой фазе они должны были обеспечить легализацию смены руководства компартии Чехословакии. На заседании 20 августа 1968 года Александр Дубчек, в условиях инсценированного кризиса, должен был быть отстранен. После этого планировались выборы нового руководства ЦК КПЧ, которое и благословило бы вторжение, что в значительной мере ограничило бы негативную реакцию граждан Чехословакии. То же самое произошло бы и с реакцией мирового сообщества. Она могла бы быть менее критической, чем в ситуации, когда главный государственный орган Чехословакии заявил, что речь идет о вторжении и оккупации.
Индульгенция с печатью СССР
Существует мнение, что авторы «пригласительных писем», требовавшие от советского руководства оказания Чехословакии «братской помощи», действовали противозаконно.
Второе письмо (его подписали пять членов ЦК КПЧ — Алоис Индра, Драгомир Кольдер, Антонин Капек, Олдржих Швестка и Василь Биляк) было передано в начале августа 1968 во время встречи в Братиславе. Предполагалось, что на заседании 20 августа, когда Александра Дубчека хотели сместить с поста руководителя партии, будет принято третье письмо, легализирующее оккупацию войсками Варшавского договора в глазах общественности Чехословакии и всего мира.
Здесь необходимо подчеркнуть, что одно дело правовой уровень, а другое создаваемая характеристика осуществленных действий. Что касается партийной линии, то со всех все авторов «пригласительных писем» в течение года были сняты все высказанные в их адрес обвинения в измене. Более того, было констатировано, что тот, кто их назовет предателями родины – наносит оскорбление государственному деятелю. В итоге всегда находился способ «популярно разъяснить» оправданность и цель шагов авторов «пригласительных писем».
В общем-то, человек, «игравший по советским нотам» мог быть уверен в своей безнаказанности вплоть до 1989 (год падения коммунистического режима в Чехословакии)».
– Осуждение «Двух тысяч слов» со стороны ЦК КПЧ было, по сути, автоматическим шагом. В манифесте упоминаются вещи, которые, я бы сказал, абсолютно закономерно советской стороной были охарактеризованы как контрреволюционный памфлет. Все, кто под «Двумя тысячами слов» поставили свои подписи, после августа 1968 года подверглись преследованиям. Реакция со стороны Александра Дубчека была автоматической. Необходимо подчеркнуть, что эта инициатива «Пражской весне» в конечном итоге вовсе не помогла, а, наоборот, нанесла ущерб».
Шанс пасть на поле боя
– Сказав – а), необходимо говорить – б). Если бы армия оказала сопротивление, то мертвых было не 130-137 человек, а мы бы их считали тысячами, а, возможно, десятками тысяч. Это первое, что должны признать люди, заявляющие о необходимости сопротивления. Нужно осознать размеры потерь, как человеческих, так и материальных. Это мое мнение по поводу необходимости оказать сопротивление в 1968 году. Тем более что у нас не было надежды на победу, а только возможность честно пасть в бою. На востоке и на западе от наших границ все бы только смотрели, но никто бы не пришел нам на помощь. Кроме стараний принять какие-то резолюции, например на уровне ООН, ничего бы не было. Однако резолюции ничего не решают».
После вторжения в Чехословакии настал период «Нормализации». В какой степени в ее неблаговидных результатах виновны сами граждане страны?
– В рамках «Нормализации» появилось пространство для продвижения по карьерной лестнице тех людей, которые видели в ней свой шанс. Множество людей, которые принимали активное участие или проявляли симпатии по отношению к начавшемуся процессу возрождения, во время «Нормализации» были отстранены с занимаемых ими должностей. Образовавшуюся брешь необходимо было кем-то заполнить. Вполне естественно, что на освободившиеся места, а это в свою очередь потом ускорило приход революции 1989 года, выбирали не тех, кто отличался образованием, способностями или опытом, а «политически благонадежных» людей. Чаще всего эти люди не обладали нужными качествами для той или иной должности. Но, за то у них были амбиции продвигаться вверх, добиться получения власти, чтобы вершить судьбы других.
На вопросы Русской службы Радио Прага отвечал Даниэл Поволны, автор книги «Операция Дунай: Кровавый ответ Варшавского договора на Пражскую весну»,сотрудник Комитета документирования и расследования преступлений коммунизма.
