Эти женщины, обладавшие таинственной силой, жили в горной моравской деревушке на протяжении многих веков, и последняя из них умерла в начале нового тысячелетия. Местные жители верили, что их односельчанки умеют предсказывать будущее, вызывать дождь, лечить, привораживать и даже насылать смерть. Их истории и судьбам посвящен роман современной чешской писательницы Катержины Тучковой «Ведуньи из Житковой». Многие века опыт ведовства передавался от матери к дочери, однако в ХХ веке, в годы чехословацкого социализма, традиция была прервана.
Роман «Ведуньи из Житковой», изданный в 2012 году, сделал 32-летнюю на тот момент писательницу звездой чешской литературы. Книга стала бестселлером, получила премию Magnesia Litera и ряд других наград. В 2017 году Катержина Тучкова была удостоина премии Института изучения тоталитарных режимов «За свободу, демократию и права человека».
Роман «Ведуньи из Житковой» уже вышел на 16 языках, в том числе на немецком, арабском, украинском, белорусском. В 2021 году в издательство «Текст» выпустило «Ведуний» на русском языке в переводе Инны Безруковой. В Чехии по роману поставлено несколько спектаклей.
По-чешски называние книги звучит как «Житковскэ богыне» («Žítkovské bohyně»), однако моравских знахарок называли «богинями» не за сходство с Деметрой или Исидой, а за то, что они умели «боговать» – призывать на помощь Божью силу. Это не уберегло женщин от преследований со стороны церкви. В годы немецкой оккупации ими «занималось» «Аненербе», а точку поставил коммунистический режим.
Поскольку героини романа – это сильные, яркие женщины, противостоящие жестоким обстоятельствам, а мужчины, в основном, – герои отрицательные, книгу часто называют феминистской, хотя сама Катержина Тучкова утверждает, что таким роман не задумывался.
«Я не думаю, что хорошее и плохое, высокое и низкое можно разделить на женское и мужское, как белое и черное. Но в книге это предопределял сам факт того, что жертвами были ведуньи, то есть женщины, на пути которых стояли недоброжелатели – священники, представители политических режимов, в основном, мужчины, поэтому такое распределение персонажей возникло само собой»
Дора Идесова – последняя в роду ведуний. Ученый-этнограф, она не собирается принимать образ жизни предков, который ей кажется архаичным, не хочет, подобно своей тетке Сурмене, заниматься знахарством и гадать на воске. Жизнь Доры переворачивается, когда она понимает, что повороты в судьбе Сурмены, которые она считала несчастным стечением обстоятельств, были запланированы, в том числе заточение в психиатрической лечебнице. В конце 1990-х в архиве МВД Дора обнаруживает дело, которое госбезопасность завела на «внутреннего врага» – ее тетку. Постепенно Дора осознает, что и она сама – часть традиции, которую изучает. В общем, в романе есть все, включая детективную составляющую и неожиданный печальный финал.
О романе «Ведуньи из Житковой» в интервью Radio Prague Int. рассказывает автор Катержина Тучкова.
«Они знали человеческое тело, разбирались в травах, поскольку в горах могли рассчитывать лишь на то, что им давала природа, предсказывали будущее и практиковали любовную магию».
– Эта книга – о таком своеобразном явлении как житковские ведуньи. Непривычное название связанно с тем, что эти женщины жили в поселке Житкова, в области Моравские Копанице, в Белых Карпатах. Эта горная гряда простирается на границе Чехии со Словакией. «Ведуньями» их называли потому, что люди верили в сверхъестественные способности этих женщин. Чаще это были телесные недуги – они хорошо вправляли кости, знали, как функционирует человеческое тело, разбирались в травах, поскольку в горах могли рассчитывать лишь на то, что им давала природа. Они знали человеческую психику, так что их специальностью было то, что мы сегодня назвали бы психосоматическим лечением. Кроме того, они предсказывали будущее и практиковали любовную магию. В общем, это были мудрые и одаренные женщины, которые, согласно поверьям, жили там с VI века и почти до конца ХХ.
– Вероятно, каждый читатель вашего романа задается вопросом: что там правда, а что вымысел.
– Книга основана на событиях, которые действительно происходили. Изучением истории житковских ведуний я занималась почти три года. Я включила в книгу много эпизодов из жизни этих женщин, так, чтобы они выстраивали повествование, которое завершается кульминацией. Так что главным для меня было именно создать роман. Тем не менее, я вносила в него факты, которые обнаружила в архивах или узнала от свидетелей, помнивших последних ведуний, знавших, как они действовали.
– Читатель, вероятно, не раз задумывается над тем, верит ли сам автор в сверхъестественные способности своих героинь. Действительно ли люди получали то, за чем приходили к ведуньям?
– Я отношусь, скорее, к рациональному типу людей, вроде моей героини Доры Идесовой. Она скептик и исследователь, который верит лишь в то, что непосредственно видит. Когда я встретилась с теми, кто помнил этих женщин и мог описать способ их врачевания, то поняла, как это работало. Эти люди верили в ведуний, было ли это траволечение или глубокие знания о том, как функционирует человеческое тело и психика. Люди были живым доказательством того, что это работает. Потом мне было уже не важно, давали ли желаемый эффект их усилия, или все дело было в харизме ведуний и их знаниях. Сталкиваясь с этой проблематикой, мне приходилось раздвигать границы своей рациональности и скепсиса, но я свою позицию не изменила.
В одном из интервью Катержина Тучкова рассказывает: «Исследуя истории ведуний, я выяснила, что они не всегда занимались только белой магией. До сих пор никто не смог объяснить, как они пришли к использованию «слепленного», как в те края проникла практика ямайского вуду. «Слепленным» выступала фигурка, сделанная из глины, ногтей и волос несчастного, которого клиентка ведуньи хотела извести. В фигурку втыкали иголки, ее поджигали, бросали в муравейник, и несчастный после этого должен был быстро умереть».
– Роман был неоднозначно встречен потомками ваших героинь, прежде всего внучкой последней житковской ведуньи, которая, как и другие персонажи, фигурирует в романе под своим настоящим именем. Местные жители говорят, что «книга Катержины Тучковой перевернула их жизнь», что в Житкову стали приезжать туристы, которые ищут там ведьм. «Они думают, что мы тут на метлах летаем!» – приводит возмущенные слова уроженки деревни издание Mladá fronta Dnes. Вы не жалеете, что ввели в книгу реальных людей?
– Нет, и сейчас я поступила бы так же. Ирма Габргелова, которую я упоминаю, была использована как эпизодическая фигура. Я хотела поставить ей такой небольшой литературный памятник. То, что я о ней узнала из рассказов людей, которым она помогла, вызвало во мне глубокое уважение и восхищение этой скромной женщиной. И я подумала, что хорошо будет сохранить ее имя. Мне жаль, что ее потомки смотрят на это иначе, однако есть и те, кто понял мои намерения. У меня в этом отношении совесть чиста, и я рада, что могла с этими людьми провести какое-то время на страницах своей книги.
– Вы описываете жизнь в тех местах при социализме, в 1970-е, 80-е, но также и отношения между людьми в те времена. Это тоже подлинные реалии?
«Ведуньи всегда кому-то не нравились, их всегда преследовали, эти "бабы с гор" всегда были для власть предержащих как бельмо на глазу»
– Да, это соответствует действительности, и если мы заглянем поглубже в историю, то увидим, что каждое поколение ведуний сталкивалось с какими-то трудностями, им приходилось решать проблемы с властями. Будь то католическая церковь, которая видела в них опасность, поскольку искусство лечить с помощью трав и ритуалов уходило корнями в знания древних славян, передававшихся от матери к дочери, или будь то судебные власти, которым не нравилось, что ведуньи, которые занимались черной магией, якобы могли наводить порчу. Это были и режимы, которые в ХХ веке сменяли друг друга на нашей земле. Ведуньи оказались в поле зрения нацистских исследователей, работавших в организации «Аненербе». Нацисты хотели задокументировать и найти следы древнегерманских служителей культа, и это видели в ведуньях. Наконец их ликвидировали коммунистические власти, видевшие в них врага. Ведуньи работали не бесплатно. Часто клиенты или те, кто к ним приходил, платили продуктами и товарами, но иногда и деньгами. А в годы социализма это означало «обогащение за счет бедных». По мнению коммунистических начальников, они занимались незаконной медицинской практикой, считавших, что современная медицина дает больше, чем какие-то древнее альтернативное лечение. Ведуньи всегда кому-то не нравились, их всегда преследовали, и это я хотела отразить в своей книге – особенность того, что эти «бабы с гор» всегда были для власть предержащих как бельмо на глазу.
– Вы родились далеко от тех мест, в Брно. Почему вы решили написать роман именно об этих женщинах из далекой горной деревни? Откуда появился этот замысел?
– Меня подтолкнул к этому к этому мой друг, историк Давид Коваржик, с которым я работала над своей предыдущей книгой «Изгнание Герты Шнирх». Он кратко описал мне это явление в рамках истории ХХ века. Тогда происходило отселение дочерей от матерей, из-за чего дочери потом не перенимали знания ведуний, и феномен прекратил свое существование. Одновременно я услышала выражение: «Ты лжешь, как житковская ведунья», и я не знала, что это за ложь. Потом я поняла, что это была коммунистическая контрпропаганда – ведуний таким образом хотели очернить, выставить шарлатанками, и меня страшно заинтересовало, зачем властям понадобилось связываться с какими-то «бабушками с гор».
Катержина Тучкова – писательница, публицистка, куратор выставок. Родилась 31 октября 1980 г. в Брно. Окончила философский факультет Карлова университета по специальностям «история искусства» и «чешский язык». Автор художественной прозы и ряда искусствоведческих публикаций. Живет в Праге и Брно.
Отрывок из романа «Ведуньи из Житковой»:
«…она снова перебирала материалы, накопленные ею за эти годы, проверяя собственные исследования и промежуточные выводы. И мысленно спускалась вниз по цепочке событий, которые затрагивали жизни ведуний и, имея исток в далеком прошлом, разлились теперь дельтой судеб многих людей, большинство которых Дора знала. А еще она вспоминала. Она умеет это делать это так, что события происходят словно бы прямо у нее перед глазами, надо только закрыть их и освободиться от сего, что окружает, – и вот она уже там. В краю ведуний, в Житковой, в доме вместе с Якубеком и Сурменой… Наверное, только с помощью этих мысленных образов, которые являются по первому ее зову, она и пережила все те долгие годы, что провели они в разлуке, разбросанные по разным углам Моравии, – каждый по отдельности, каждый в одиночестве».
(перевод Инны Безруковой)
– В вашем романе присутствуют разные языковые пласты, в том числе, документы госструктур ЧССР. Насколько просто вам давался стиль бюрократии эпохи социализма и сотрудников госбезопасности – «эстэбэ» (StB)?
– Никаких сложностей у меня не возникало, поскольку этот язык очень специфичен, и представление о нем дает чтение дел, которые заводили против врагов режима, имевших, скажем так, некие сверхъестественные способности. Это были не только ведуньи, но и разные целители, а также верующие, такие как Свидетели Иеговы, и даже католические активисты. Язык эстэбэшников очень специфичен своей холодностью, отстраненностью от того, что происходит у них перед глазами. Его было очень легко впитать, после чего делать другой пласт, который в книге воплощает Сурмена. Она одна из последних ведуний, за ней следили агенты госбезопасности, она была отправлена в психиатрическую лечебницу, где ее лишили сознания, а потом и жизни.
– Что вы хотели донести до читателя своим романом? Как вы можете сформулировать поставленную перед собой задачу?
– Это было невероятно глубокое явление, которое столетиями оставалось скрытым среди холмов Белых Карпат. Я считаю его чрезвычайно ценным, тем, чем мы должны были бы гордиться, сохранять для будущих поколений. Вышло все наоборот: политика одержала верх, и женщины, неугодные режиму, были одна за другой ликвидированы. Меня поразило, что таких женщин, врачевательниц, которые были полезны для общества, коммунистический режим решил уничтожить. Я хотела хоть как-то восполнить эту утрату и сохранить этот феномен для будущих поколений, хотя бы в виде книги.
– Роман «Ведуньи из Житковой» стал бестселлером. Он повторил успех вашей книги 2010 года «Изгнание Герты Шнирх». Этот роман тоже рассказывает о женщине, столкнувшейся с жестокостью исторических процессов.
– Книга повествует о такой теневой странице нашей истории, как изгнание чехословацких немцев, которым после Второй мировой войны пришлось оставить свои дома. Немецкое меньшинство в Чехословакии насчитывало 3,5 миллиона человек, которые были очень неоднородной группой. Туда относились и немецкоговорящие евреи, и антифашисты, молодые и старые, некоторые из них вообще никак не были связаны с политикой. И всю эту массу людей мы изгнали из Чехословакии. Думаю, в отношении них была совершена ужасная несправедливость – потерей дома, а иногда и жизни, они заплатили за преступления, к которым никак не были причастны. Моя книга – это история 21-летней Герты Шнирх с полугодовалым ребенком, из чешско-немецкой семьи. В 1945 году ей пришлось уехать из Брно, и потом она с трудом выживала в моравской деревне. В Брно Герта смогла вернуться, но это не стало счастливым концом ее скитаний. Тот ужас, с которым ей пришлось столкнуться в конце войны, потеря достоинства, отразились как на ее дочери, так и на внучке.
Недавно Катержина Тучкова сообщила о завершении работы над новым документальным романом «Белая вода». Книга рассказывает о трагических судьбах католических монахинь в сталинистской Чехословакии начала 1950-х годов. Выход романа запланирован на весну 2022 года.
