Любовь и ненависть, верность и гордость, захватывающие приключения и непредсказуемые повороты судьбы – для пытливого и романтично настроенного читателя роман «Маркета Лазарова» чешского писателя Владислава Ванчуры может стать достойным пополнением книжной полки.
Действие романа разворачивается в краях недалеко от города Млада Болеслав, где живут два враждующих рода, две семьи, Козлика и Лазара. Козлик, в результате неудачного разбойного нападения, попадает в немилость к королю, и обращается за помощью к соседу – к Лазару. Тот поддержки оказывать не собирается, и рассерженный Козлик, устроив ему пожар в поместье, уводит к себе в плен дочь Лазара, Маркету. Ей пришлось бы провести остаток жизни в монастыре, но она влюбляется в сына Козлика, в Миколаша.
«Ах, ни в одном серале, ни в одном гареме, ни в одном женском царстве не было девицы прекрасней дочери Лазара. Миколаш любит ее. Привлекает к себе все ближе и ближе. Вдыхает аромат ее волос, касается ее рук, окровавленных рук, мягких, бессильных рук, ручонок, ручек, исхлестанных ветвями лесной чащи. Ни благочестие, ни богохульство, ни обычаи, ни нравы не разлучат их. Разбойник наклоняется к возлюбленной, чтоб шепнуть ей словечко на ухо. Какое? Глупое, пустое, никчемное. Словечко, лишенное смысла для всех, кто не любит».
Историю любви Маркеты и Миколаша не получится осилить за один вечер – стиль, которым ведётся повествование, позволяет живо и очень объёмно проработать характеры героев, однако язык посчитали бы архаичным и те, кто читал роман сразу после его выхода в печать, то есть в 30-х годах прошлого века.
Автор для избранных
Правда, не заметить роман в литературном сообществе не смогли, хотя и отреагировали на плод творчества Ванчуры по-разному.
Рассказывает Мартин Лукаш, специалист из института чешской литературы Академии наук ЧР.
«На этот роман вышло около пятнадцати рецензий. Консервативные рецензенты, которые любили реалистичную форму повествования - четкую линейную фабулу, когда есть начало и конец, когда рассказ иллюстрирует ту или иную общественную идею – те были разочарованы. Критики посчитали, что во всём виноваты витиеватые обороты – именно из-за них текст невозможно читать, а вот если бы роман был написан «нормальным» языком, то имел бы куда больший успех.
Другой лагерь представляли авангардисты, которые оценили не только то, о чём идёт речь, но и то, как ведётся повествование, какое в это вкладывается значение – собственно, именно эту цель и преследовал Ванчура, который, однако, никогда не был автором для широких масс».
Об этом свидетельствует и комментарий Иржи Магена, родственника писателя, урождённого Антонина Ванчуры, которому автор и посвятил свой роман. В момент выхода книги в свет он работал заведующим библиотеки в Брно, а свой комментарий опубликовал в 1931 году, когда «Маркета Лазарова» выиграла анкету газеты «Лидове новины» и стала книгой года (кстати, этот конкурс существует до сих пор – прим. ред.). Иржи Маген написал, что книга определённо принесёт Ванчуре популярность, и что он сам заказал десять экземпляров для своей библиотеки. Раз о книгах Ванчуры говорят, что они сложные – значит, что-то в них всё же есть, рассудил он.
«Как, вы недовольны историей, приключившейся в старину? Неужто вам нисколечко не интересно слушать о лютых морозах, крутых нравом мужиках и обворожительных дамах? Неужто повесть наша в сравнении с роскошной сложностью современной литературы не подобна сокрушительному молоту? И разве не забирает она вас за живое — хотя бы немножко, хотя бы отчасти, пусть с запозданием, поскольку вашей проницательности, чтоб разобраться, надобно время?»
Интересно, что роман получил признание даже у тех критиков, которые придерживались строгих религиозных взглядов.
«Маркета Лазарова» стала в этом отношении переломным произведением – оно понравилось критикам из разных литературных кругов. Каждый нашёл в романе что-то своё, а Ванчура, таким образом, занял уникальное место на литературной сцене. Католически ориентированные критики упрекали его за богохульство, но и несмотря на это не могли не признать, как красиво это произведение написано, и восхищались им – например, Вацлав Ренч».
Язык как инструмент для эксперимента
Вдохновение для создания романа Владислав Ванчура почерпнул как в старинной чешской литературе, так и во французской прозе.
«Известно, что он хотел, чтобы его произведение послужило продолжением каких-то средневековых повестей о роде Ванчуры с Ржевниц – как и герои романа, члены этой семьи были обедневшими дворянами, вступившими на разбойную тропу.
Вдобавок эта тема пришла ему на ум в связи с произведениями Франсуа Рабле, которого он в то время читал – за год до «Маркеты Лазаровой» увидел свет перевод на чешский язык роман «Гаргантюа и Пантагрюэль». Ванчуре, с одной стороны, понравилась поэтичность Рабле, с другой стороны, его очаровала эпикурейская чувственность ренессанса, жизненный гедонизм».
Критики впоследствии сошлись и на том, что Ванчуре удалось подобрать идеальный исторический период для реализации своей задумки – именно это позволило ему проводить свои лингвистические эксперименты на бумаге.
Целостные, чистые, поддающиеся страстям образы героев романа представляли разительный контраст с царившей на тот момент в обществе мещанской культурой.
«Стиль его написания не имел подобий, так как он использовал разные лексические уровни чешского языка, в том числе и архаические. Это было сделано специально – он читал старые рукописи и прессу, Библию и т.д. Он пытался применить всё богатство чешского языка в авангардной прозе. В этом он представлял собой исключительное отличие от остальных авторов, так как совмещал заведомо, на первый взгляд, несовместимые вещи. Когда он начал писать, он выработал собственный самобытный стиль, очень динамичный и драматичный, в котором чередовались не только различные лексические уровни языка, но и способы повествования. Например, он резко переходит с прошедшего времени в настоящее и наоборот, некоторые вещи рассказывает, наоборот, в будущем времени. Когда он стал знаменитым автором и написал первых пять романов, то появились подражатели. Однако, когда они пытались подражать – например, Беньямин Кличка в одной из своих книг – то получилась просто карикатура в определенном смысле этого слова. У автора и близко не вышло достичь той глубины мысли, которая была у Ванчуры».
Роман Ванчуры был экранизирован в 1967 году. Авторы сценария Франтишек Павличек и Франтишек Влачил хотели было снимать кино в полном соответствии с литературным произведением, но затем приняли решение всё же написать отдельный сценарий – сложность, как читатель уже наверняка догадался, представлял именно витиеватый язык Ванчуры. Однако им удалось сохранить атмосферу и настроение исходного произведения.
«А кто-то подобрался совсем близко и наблюдает. Это все тот же Миколаш, Миколаш с просветленным лицом, Миколаш, которого ждет возлюбленная. Как, неужто возлюбленная? О, это непростая история! Маркета и по сей день грустна, до сих пор она горько плачет. Так пусть ее поплачет! Я распознаю блаженство в ее всхлипах. Бедняжечка, о чем она тужит? Какие ее чаяния не сбылись? Хотела она уйти в монастырь. Милость божья порой испепеляет нас. Ниспослала она Маркете любовь — о, благодарю за пылающие крыла, за поток дыхания, в котором трепещет ее душа! Благодарю и печалуюсь! У ее любви — оскал владыки преисподней, а в милых губках мелькает звериный клык! Я вижу разверзающуюся бездну, страшные когти терзают ее края. Я слышу посвист, от которого закладывает уши. Несчастная, у тебя за спиной скулит дьявол. Злосчастная невеста ни жива ни мертва, она еле дышит, но страх пробуждает ее сладострастие. Блаженство и безнадежность дрожат в ее душе, как дети в темном подземелье».
Так как стоит воспринимать роман читателю XXI века? По мнению Мартина Лукаша, не стоит бояться архаичности языка, поскольку в этом и состоит главное достоинство книги.
«Одна из причин, по которой стоит прочитать роман – посмотреть, как теоретически можно излагать мысли по-чешски. Оказывается, вы можете использовать богатейшую палитру словарного запаса. Возможно я покажусь моралистом, но язык во времена интернета начал беднеть и скуднеть».
Кроме того, ключевая тема романа – любовь, а это, действительно, бессмертное понятие, которое не может устареть или быть отмечено сроком годности. Стоит приложить усилия и погрузиться в глубины лексических оборотов Владислава Ванчуры – читателя это может вознаградить тем, к чему и стремился автор: он почувствует эстетическое воздействие языка, которое свободно от каких-либо тенденций в литературе.
