Художник Игорь Андрианов: «Животные никому не причиняют зла сознательно»
В рамках 12-го фестиваля актуальной культуры и прав человека Kulturus в чешской столице прошла выставка пражского художника российского происхождения Игоря Андрианова (Шульмана) «Новые. Святые».
– Я знаю тебя давно, видел очень много твоих картин – натюрморты, пейзажи, потом была серия «Ню». Из животных я видел рыб, а потом у тебя начался период скелетов. Также одно твое произведение постоянно используется на всех пражских антивоенных демонстрациях: Путин в татуировках в виде мясника с окровавленным ножом. И вдруг животные как святые. Это некий коммерческий ход или твое мироощущение?
– Это вовсе не коммерческий ход, потому что выставка по частям не продается. Это даже не выставка полотен, а проект, который состоит из 16 частей, 16 картин. Все вместе они составляют определенный контекст. Порознь они не звучат – смысл искажается. Так что коммерческим этот проект назвать очень сложно. Он родился стихийно, как и всё остальное, что я написал. Проект посвящен охране прав домашних животных. Такая вот нехитрая схема.
– Но это не только сугубо домашние животные. Там есть также ослы, коровы, поросята…
– Безусловно, всё это и есть домашние животные – животные, которые окружают человека, живут с ним вместе в доме или совсем рядом, на подворье. Это не дикие, а именно домашние животные. Они весьма разнообразны и по размеру, и по форме, и по содержанию.
– Что значит в отношении животных – святые?
– Тоже очень просто. Если брать религиозные критерии, то я использовал лишь один критерий святости. Животные никому не причиняют зла сознательно. При этом я не знаю ни одного человека, включая себя самого, который бы смог претендовать на такую же оценку.
– Ни одно животное не сделает того, что может сделать человек. Так?
– Да. Если упрощать, то именно так. Домашние животные сознательно не причиняют зла никому, включая своих собратьев, себя и людей.
Каков смысл этой выставки – религиозный или это воззвание к людям?
– Если говорить о религиозном аспекте этого проекта, то он на последнем месте. То, что там присутствуют отсылки к иконографии, вовсе не делает эти картины иконами. То, что используются какие-то религиозные термины, не делает выставку религиозной. Эта выставка не про религию. Она – про милосердие.
– Ты не боишься нападок со стороны людей, сообществ, которые посчитают, что ты оскорбляешь таким образом религию?
– Мне глубоко на это наплевать, и об их чувствах я думаю меньше всего. Если их чувства столь ранимы, что их может оскорбить милосердие, то грош цена таким чувствам.
– Что будет с полотнами дальше?
– Что касается судьбы выставки, то она будет представлена на всевозможных площадках в интернете. Надеюсь, что кто-то ее купит, потому что, как говориться, «аналогов нет».
– Кто-то уже высказывал свое мнение по поводу выставки?
– Конечно, я же нахожусь не в вакууме. У меня есть друзья, коллеги по цеху, в конце концов, жена, которая всё это видит. Мнения разные. Большинство говорит, что это актуально и необходимо. Кто-то не понимает, для чего это нужно. Наверное, чтобы понять, нужно выставку посмотреть самому – тогда и придет понимание. Проект возникал по велению души, изнутри. Никакого коммерческого заказа не было. Это не про деньги или коммерцию. Это про мои внутренние ощущения.
– У проекта будет продолжение?
– Я не знаю. Дело в том, что тема домашних животных уже исчерпана, потому что их количество не так уж велико. На выставке представлено почти каждое из домашних животных. Но тема зверей, вообще-то, меня не покидает. Например, у меня есть наброски на тему «Красной книги». Может быть, это и станет следующей выставкой.
– Я видел картины, которые ты делал на заказ. Кто-то, например, уже заказывал портреты своих домашних животных. Я такие полотна помню. По стилистике и по технике, однако, они очень отличаются от того, что ты делал ранее.
– Конечно, они должны отличаться. Я никогда не боролся за права домашних животных. Манера, в которой я изложил свои взгляды на проблему, которая действительно, как мне кажется, существует, должна отличаться от моей обычной манеры. И она отличается – и стилистически, и по смыслу. Я уверен, что «Красная книга» тоже будет отличаться от этого проекта, а также и от моей обычной стилистики. Обязательно.
Если заказ, то это про деньги. В противном случае я делаю, то, что хочу, то, что мне приходит в голову. Беру и делаю, потому что сегодня мне это интересно, а завтра то же самое мне может быть уже неинтересно.
– Ты пишешь в стол?
– На самом деле, если нет заказа, я всегда пишу в стол. Раньше я гонялся за конъюнктурой, пытался что-то поймать – Жар-птицу за хвост. Но это дело гиблое, тупиковый путь развития. Нужно делать только то, что тебе действительно важно и нравится в конкретный момент. Больше ничего делать не надо.
– Военно-политическая тематика в данный момент тебя не интересует, ведь ты уже не пишешь картины вроде той давней, известной, с Путиным?
– Во-первых, это было очень давно. Путина я не хочу писать ни за какие деньги, а уж бесплатно – тем более. От военно-политической тематики все устали. Сейчас она, возможно, актуальна, но мне, честно говоря, не интересна.
– Ты планируешь следующие выставки? Ретроспективы, например, не будет?
– Возможно. Но ретроспектива опасна тем, что лучшие работы уже проданы, и их не вернуть. Остались или самые дорогие, или по каким-то другим причинам не проданные картины. А выставлять их коммерчески, может быть, и оправдано, но, с точки зрения репутации, вряд ли.
– Что для тебя – лучшая картина?
– Лучшая картина – та, которая мне легла на душу. Есть полотна, которыми я доволен, есть картины, которыми я недоволен. Но я всё равно их не переписываю, а могу лишь немножко подправить. Дело в том, что мое недовольство – а таких картин большинство – никуда не уходит. То есть, надо было бы все по двадцать пять раз переписывать, только в этом нет никакого смысла.
