Ярослав Гашек и его фейки
Каждый год 30 апреля в новостных лентах мелькает имя Ярослава Гашека (1883–1923). Чешский писатель, родившийся в позапрошлом веке, остается самым современным из современных.
Об авторе «Похождений бравого солдата Швейка» можно рассказать множество историй. Например, о его забавных мистификациях, которыми он расцвечивал рабочую рутину, когда ради заработка сотрудничал в различных печатных изданиях довоенной Праги.
Так, работая в 1910 году в журнале Svět zvířat («Мир животных»), куда он устроился, надеясь остепениться и жениться на своей избраннице Ярмиле Майеровой, Гашек развлекал читателей «открытиями» в сфере изучения фауны. Так на свет появился «табу-табуран», живущий в Тихом океане, муха азойской эры с шестнадцатью крыльями, восемью из которых она обмахивается как веером, домашние серебристо-серые вурдалаки и «древний ящер идиотозавр».
Домашние серебристо-серые вурдалаки и древний ящер идиотозавр
Писатель так убедительно изложил «новость о счастливом открытии» доисторической праблохи Palaeopsylla, что статью перепечатали несколько изданий, включая иностранные, иногда, впрочем, сопровождая ее скептическими комментариями. Яростная полемика в печати закончилась разоблачением и советами редактору журнала «не откладывая в долгий ящик, срочно утопиться вместе со всем редакционным персоналом».
«В "Свете звиржат" Гашек непроизвольно открыл одну из очень важных черт современного юмора. Восприятие подлинной жизненной детали освобождается от автоматизма не путем гротескно-фантастического преображения, а лишь незаметным сдвигом, который производит искусная рука мистификатора», – считает известный исследователь творчества писателя, литературовед Радко Пытлик.
Подобные мистификации он вложит в уста вольноопределяющегося Марека из «Похождений бравого осолдата Швейка»: «Никогда бы не думал, что у Брема в его "Жизни животных" могло быть пропущено столько животных. Знал ли Брем и его последователи о моем нетопыре с острова Исландия, о так называемом нетопыре заморском, или о моей домашней кошке с вершины горы Килиманджаро под названием «пачуха оленья раздражительная»? Разве кто-нибудь из естествоиспытателей имел до тех пор хоть малейшее представление о «блохе инженера Куна», которую я нашел в янтаре и которая была совершенно слепа, так как жила на доисторическом кроте, который также был слеп, потому что его прабабушка спаривалась, как я писал в статье, со слепым "мацаратом пещерным" из Постоенской пещеры, которая в ту эпоху простиралась до самого теперешнего Балтийского океана».
«Особую роль в гашковской иронической мистификации играет предметная деталь», – отмечает Радко Пытлик. Гашек понимал жизнь как игру, а привнося игру в творчество, добивался создания новой художественной структуры, которую строил на материале действительности и обыденности.
Парламентский запрос о домовых в Коширжах
В газете «Ческе слово» Гашек печатает «сенсационные» заметки, а по поводу статьи «О домовых в Коширжах» был даже подан запрос в парламент.
Учредив пародийную «Партию умеренного прогресса в рамках закона», Гашек перевел свои мистификации в политическую плоскость. Выступая с предвыборными речами в ходе своей «избирательной кампании» в австрийский рейхсрат, он обещал добиться национализации дворников, расширения судоходства по Влтаве, обещал разоблачения конкурентов и «их ужасных преступлений вплоть до убиения собственных бабушек».
Герой одного из фельетонов Гашека предлагает следующий проект: «Я, нижеподписавшийся, движимый патриотическим чувством, позволю себе предложить высокоуважаемому министру финансов законопроект об обложении населения налогом на смерть и похороны... Поскольку людям свойственно умирать, новый закон обеспечил бы государству постоянный годовой доход, обладающий приятным свойством возрастать во время войн и эпидемий. §1. Каждый подданный Австро-Венгерской империи независимо от пола становится после смерти собственностью министерства финансов и обязан заплатить налог от двух до двадцати четырех крон, в зависимости от обстоятельств, при которых произошли его смерть и похороны».
А в фельетоне «Какие я писал бы передовицы, если бы был редактором правительственного органа» Гашек сообщал: «Народ будет всегда крепок и силен своими хорошо обеспеченными министрами и членами законодательных органов».
Мистификациями, как известно, пестрит и биография самого Ярослава Гашека, начиная с истории о предполагаемой попытке утопиться. Попав в результате в полицейский участок, писатель представился «святым Яном Непомуцким, примерно 518 лет от роду». Как известно, этот мученик XV века, чьи скульптурные изображения украшают чешские мосты, был брошен во Влтаву по приказу короля Вацлава IV.
В ноябре 1914 года, когда русские войска наступали в Галиции, а чехи острили, что в городе Наход уже говорят по-русски, писатель, въехав в один из пражских пансионов, записался в книге регистрации: «Ярослав Гашек, купец, родился в Киеве, приехал из Москвы». Вряд ли Гашек тогда предполагал, что в Киеве ему предстоит провести немало времени... А в Праге он в ту же ночь был арестован полицией, и хотя утверждал, что «лишь хотел проверить бдительность властей», ему пришлось отсидеть пять дней в кутузке.
Друг Гашека, писатель и публицист Франтишек Лангер напишет: «Чтобы оценить своеобразную сверхреальность его гротескной манеры, его гримас и насмешек, зачастую доведенных до вызывающей бессмысленности… должны были пройти десятилетия, должны были появиться футуризм и дадаизм, последний – в особенности, экспрессионизм… И наконец, между Гашеком и нами должен был встать «Швейк», в котором гашековская издевка над миром и его безразличие к стилю возросли до монументальности, чтобы все прежние возражения отпали».
