О «бархатных» разочарованиях и причинах чешской нелюбви к России

Вот и прошла основная масса ноябрьских празднований, посвященных событиям 20-летней давности. О том, что с тех пор изменилось в чешском обществе, и о том, что еще ожидает своих перемен, мы беседовали с журналистом и публицистом Адамом Дрдой в нашей сегодняшней рубрике «Тема дня».

Еще с 1988 года Адам Дрда начал сотрудничество с культурно-политическим ревью «Центральная Европа», далее – работал редактором издания «ČESKÝ DENÍK», политическим комментатором и ведущим рубрики в газете «LIDOVÉ NOVINY». В 2006 году вышла его первая книга в соавторстве с Петром Дудеком «Кто в тени ожидает власти. Чешские коммунисты после ноября 1989 года». В настоящий момент Адам Дрда является редактором волны Чешского радио – «Radio Česko», где вместе с коллегой Микулашем Кроупой готовит цикл программ «Истории 20 столетия», посвященные людям, пережившим трагические события этого неспокойного века. Как впервые пришла Адаму Дрде мысль заниматься каталогизацией судеб?

Адам Дрда

«Коммунизмом и тоталитарным прошлым я занимаюсь всю свою профессиональную жизнь, потому что я в этом вырос, и это меня интересовало. Помимо прочего, я происхожу из коммунистической семьи. Мой дед в 1950-е годы был весьма известным писателем, со сталинистским уклоном. Это семейное прошлое меня всегда тревожило, поэтому я хотел знать о нем как можно больше. До 2002 года я в основном занимался культурой, писал политические комментарии, а примерно пять лет назад мы с коллегой Микулашем Кроупой решили, что будем записывать воспоминания разных политических заключенных и еврейских заключенных военного периода. Его тогда интересовали в основном ветераны войны, но потом мы поняли, что необходимо эту сферу расширить, что здесь никто не занимается политическими заключенными 1950-х годов, еврейскими заключенными. Мы поняли, что сейчас осталось последних несколько лет, чтобы со всеми этими людьми побеседовать, иначе уже никого не останется в живых».

Несмотря на то, что политический режим изменился 20 лет назад, однако, коммунистическая партия в Чехии до сих пор существует и имеет свои 11-15 % избирателей. Как в стране, столь рьяно оспаривающей все, связанное с несвободой личности, это оказалось возможным?

Иллюстративное фото: Штепанка Будкова, Чешское радио

«Чешская коммунистическая партия – для Европы уникальна, и очень трудно это объяснить. Однако, партия не у власти, хотя и является значительной парламентской партией. После 1989 года здесь произошло множество ошибок, в частности, по моему мнению, после революции коммунистическая партия должна была быть объявлена вне закона как преступная организация. Этого не произошло по ряду причин, и эта партия дожила до сегодняшнего дня. Она стала своего рода крайне популистской политической силой».

В действительности, в Чехии не существует влиятельной правой популистской партии. Безусловно, как и везде, в Чехии есть скинхеды и неонацисты, однако, ни одна из этих партий априори не может выиграть на выборах. Так что, по мнению Адама Дрды, именно коммунисты и выполняют здесь роль этой крайне правой экстремистской силы. Трагедия же, по словам моего собеседника, заключается в том, что остальные политические партии не желают коммунистам активно противостоять, и к настоящему моменту коммунисты являются неотъемлемой частью чешского политического спектра.

«Эта партия опирается не только на коммунистическое учение, но и на примитивный чешский национализм, ненависть к немцам, страх от всего инородного – эта партия ксенофобна, против Европы, против интеграции, против Запада. Чехия в этом отношении очень специфична. Я полагаю, что с этим нельзя сделать ничего иного, нежели попытаться это общество культивировать. Но, к сожалению, другие демократические партии не стремятся культивировать общество, и, напротив, ведут себя весьма проблематично».

Как рассказал Адам Дрда, к написанию вышеупомянутой книги «Кто в тени ожидает власти. Чешские коммунисты после ноября 1989 года» их с коллегой вдохновило именно то, что в Чехии – стране, ориентированной на 100 % на Запад существует вот такая крайне популистская сила, и никого она не интересует, никто ее не изучает, не снимает о ней фильмы, не пишет книги. И тогда, четыре года назад, журналисты рассчитывали этой книгой спровоцировать в обществе дискуссию, почему, собственно, такая партия до сих пор существует. Но, к сожалению, хотя книга и вызвала некоторый резонанс, глобальной дискуссии не произошло.

Безусловно, человек, так детально занимающийся судьбами своего народа, подавлением его свободы, не может не испытывать к своей стране сильных чувств. Я спросила Адама Дрду, может ли он назвать себя патриотом?

Иллюстративное фото: Кристина Макова, Чешское радио - Радио Прага

«Это очень сложный вопрос. О себе я бы мог сказать, что да, я – патриот, потому что я родился здесь и мне здесь нравится. Мне нравятся определенные вещи из чешской культуры и вещи, которые связаны с исключительно чешской средой. Чехия никогда не была националистическим государством. Здесь всегда жили немцы, евреи, чехи, множество других национальностей. Чешская культура складывается из этого наследия. Так что, в этом отношении я патриот, так же как и в том, что я просто люблю эту страну. Однако я не переношу этакий напыщенный, гордый патриотизм. Мне не нужны враги для того, чтобы быть патриотом. Я думаю, что чешский патриотизм – это причислять себя к еврейско-христианскому многонациональному наследию».

В последнее время в чешских СМИ часто появляются статьи и заметки, в которых ощущается определенное опасение по отношению к России. Что об этом думает человек, занимающийся изучением тоталитаризма и его злодеяний?

«С современной Россией существует большая проблема. Это не предрассудки по отношению к русскому народу. Проблема в политическом режиме Путина и в том, как российские политические структуры подходят к нам и к Европе в целом. Это было хорошо видно на примере радара. Если мы решили, что хотим иметь на своей территории американские военные подразделения, то почему мы не можем их иметь? И для меня было дикостью непонимание этого со стороны России. Для меня Россия не братское государство. Я восхищаюсь многими русскими литературными произведениями, но в политическом отношении я не хочу иметь с ней ничего общего».

Тем не менее, вернемся к Чехии. После 1989 года – это демократическое государство. Однако, как было замечено выше, не удалось избежать ряда ошибок, что совершенно естественно для любого развития. Каким видится Адаму Дрде развитие демократии в Чехии после революции?

«Человек после 1989 года был полон иллюзий и наивных представлений. Во-первых, считалось, что за все проблемы, которые существуют в обществе, несет ответственность коммунистический режим. Спустя десять лет, потому что в этой свободе и демократии люди только учатся жить, оказывается, что масса проблем проистекает не из коммунизма, а из других источников. Так что, если оглянуться на 20 лет назад, то с одной стороны, я чувствую разочарование, потому что те политические элиты, которые находятся у власти – чудовищны, и необходимо их, как можно скорее, заменить. Разумеется, я чувствую огромное разочарование, когда вижу Иржи Пароубека и других популистских политиков. Но, с другой стороны, надо сказать, что эта страна прошла значительную часть пути, и сегодня мы можем жить в том мире, о каком я в свои 18 -19 лет и мечтать не смел».

Адам Дрда отмечает, что человеческая память устроена таким образом, что люди склонны очень быстро забывать все плохое. И когда сегодня люди говорят о том, что при коммунистах жилось лучше, что у всех была работа, то необходимо задуматься, что это была за работа, и сколько за нее получали.

В заключение нашей беседы я поинтересовалась у Адама Дрды, если бы сейчас что-то угрожало чешской демократии, встал бы чешский народ с оружием в руках на ее защиту?

«Я думаю, что некоторые чехи – да, но большинство – нет. Я думаю, что общество привыкло к удобству и стало очень ленивым. Я думаю, что люди здесь совершенно не живут с ощущением того, что свобода – это очень хрупкая вещь, которую легко потерять и трудно обрести. Все абсолютно уверены, что ничего не может случиться. Но если оглянуться в прошлое, то можно заметить, что так было всегда перед каким-то серьезным трагическим событием – перед Второй Мировой и приходом Гитлера, перед приходом коммунизма в 1948… А потом чехи удивляются, что это здесь, и это происходит с ними. Я думаю, что это касается и всего европейского Запада, а не только Чехии. Все западное общество довольно летаргическое. Всегда, когда общество так расслабляется, оно становится очень уязвимым. Так погиб Древний Рим».