«Там будто перемещаешься между новой вселенной и далеким прошлым». Чешские урбанисты в Украине
Обезлюдившие города, разрушенная или еще советская инфраструктура и при этом полная открытость новым идеям и использование в быту цифровых технологий, каких еще нет в Чехии. Такой увидели Украину специалисты по урбанистике из Чешского технического университета.
Большая война длится уже почти три года: тысячи погибших, сотни разрушенных городов и поселков. Повреждена инфраструктура, и неясно, как быстро будет восстановлен этот разрушенный войной регион Европы. Чешская урбанистика готова передавать Украине свой опыт.
Чешский технический университет в Праге (ČVUT) разработал уникальный проект, призванный помочь восстановлению населенных пунктов. О возможностях украинских городов и о том, что они увидели в стране, противостоящей российскому вторжению, рассказывают авторы проекта – директор Института государственного управления и изучения регионов Владимира Шилганкова и ландшафтный архитектор, специалист по устойчивому развитию Михал Понделичек.
– Чем именно занимается ваш проект?
– Его цель – обучить украинских ученых и студентов тем принципам городского планирования и развития, которые сейчас внедряются в Европе, чтобы, когда начнется долгожданное восстановление страны, специалисты не копировали старые советские и постсоветские методы, а восстанавливали города европейским способом, как это делаем мы, – объясняет Владимира Шилганкова.
– Это значит, что в украинских вузах к урбанистике всё еще подходят иначе, чем в Западной Европе?
– Да, там еще отчасти сохранились старые методы. Советские образцы там были внедрены куда глубже, чем некогда у нас. Так что старые модели просуществовали гораздо дольше, чем у нас, где они применялись до конца 1980-х годов, – уточняет Владимира Шилганкова.
– Какие ошибки в территориальном планировании чаще всего допускают в Украине?
– Это интересный вопрос. Я бы не назвал это ошибками – просто у украинцев несколько иные приоритеты. Они иначе оценивают важность разных вопросов. Многое они готовы отложить на будущее, а чего-то просто не могут дождаться. Однако важно уметь расставлять приоритеты, говорить себе: «Да, это действительно нельзя откладывать, а это какое-то время подождет». И они сталкиваются с этим каждый день. Например, трамвайная линия постепенно разваливается, а некоторые шоссе были действительно очнь хорошо отремонтированы. Так что приоритеты не всегда правильно расставлены. А мы за 30 лет, прошедших после 1989 года, этому научились, – подчеркивает Михал Понделичек.
– Вы побывали в Украине, встречались там с украинскими учеными и студентами, и, конечно, общались с людьми на улицах. Какие конкретно места вы посетили?
– Мы побывали в Польском национальном университете в Житомире, а затем во Львове. Но это была уже не первая наша поездка в Украину, поэтому мы знаем и другие регионы, хотя в настоящее время там идет война, – отвечает Владимира Шилганкова.
– Что именно студенты хотели с вами обсуждать? О чем им хотелось у вас узнать?
– Больше всего их интересовали системы планирования – каковы эти принципы в Европе. Что им было очень интересно, так это привлечение общества – то, как обычные люди вовлекаются в планирование. Для них это оказалось новинкой – в Украине такие принципы совсем не развиты, так что для студентов своего рода «культурным шоком» стало то, что обычные люди могут обсуждать, как будет спланирован город. Это их очень заинтересовало, – вспоминает Владимира Шилганкова.
– У нас уже был некоторый опыт работы в Молдове. В Украине планировалось, что проект привлечет примерно 120–160 студентов. А в финале, когда мы проводили онлайн-конференцию, у нас было более 400 человек плюс несколько украинских студентов ČVUT из Праги, которые здесь учатся. Мы не ожидали такого ажиотажа. Так что интерес был огромен – они хотят учиться, перенимать опыт, совершенствоваться, что действительно приятно. Многим вещам им еще предстоит научиться, но мы должны им что-то показывать, открывать новые пути, – добавляет Михал Понделичек.
– Когда вы говорите, что хотите показать им новые пути, то считаете, что они быстро его воспримут?
– Они очень восприимчивы. Например, годом ранее мы делали проект в Молдове, и там нам студенты всё время рассказывали, что именно в Европе неправильно, плохо, – российские нарративы оказывают на них очень большое влияние. В Украине, напротив, мы увидели огромную открытость, энтузиазм, стремление чему-то научиться. Энтузиазм этих людей немного напоминал «бархатную» революцию, и это было для нас как глоток свежего воздуха, – рассказывает Владимира Шилганкова.
– Насколько глубокие раны нанесла Украине российская агрессия с точки зрения пострадавших городов и сел? Во многих из них вы побывали до войны, а в некоторых сейчас, во время войны. Насколько сильным оказался контраст?
– Разница, конечно, в том, что вы никогда не знаете, когда и куда прилетит ракета, и поэтому все административные здания обложены мешками с песком, чтобы, когда что-то взрывается, радиус действия оказался как можно меньше. Происходит много разрушений на большой территории, так что стекольщикам там приходится работать с утра до ночи. А когда звучат сирены, это, конечно вызывает постоянную нервозность. Мы оба побывали на Балканах во время войны, так что в этом у нас есть некоторый опыт, но воздушная тревога действует очень сильно. Когда с другого конца города доносится вой сирен, и ты знаешь, что на этот раз где-то действительно упадет ракета, то не понятно, стоит ли спуститься в подвал или остаться в помещении, – поясняет Михал Понделичек.
– Мы оба преподаем уже более двадцати лет, и я думала, что меня уже ничто не может сильно удивить. Однако вопрос, идти во время тревоги в укрытие или оставаться в аудитории, действительно застал меня врасплох, – добавляет Владимира Шилганкова.
– Восстановление пострадавших от войны украинских территорий, безусловно, будет медленным. Все это пойдет не так быстро, как мы думали. Верите ли вы, что в эти города когда-нибудь вернется жизнь?
– Это очень сложный вопрос. Мы получили грант на наш проект и считаем очень существенной его частью вернуть людей домой. В нашей работе участвовали украинские студенты, обучающиеся в чешских вузах. Но для нас очень важно, чтобы они вернулись, привезя свой опыт и знания в Украину. Чтобы эти города не обезлюдили. Студентам нравится на Западе – а мы для них уже являемся Западом, фактически дружественным Западом. И важно, чтобы эти люди не остались здесь, а привезли домой то, чему научились. В этом, собственно, и состоит смысл программы – чтобы работа была осмысленной, а страна восстановилась. И я думаю, что нам это удалось, потому что у студентов есть желание принести на родину то, чему они научились. Полагаю, что это в значительной степени нас и мотивирует, – говорит Михал Понделичек.
– С другой стороны, следует отметить, что это будет не только восстановлением того, что пострадало от войны, – существует огромная проблема, что у Украины нет денег на инвестирование, так что это будет восстановлением того, что действительно пострадало от войны, а все остальное окажется вторичным, и города будут недостаточно проинвестированы. Конечно, всё будет происходить медленно, потому что тот факт, что в Житомире разбомблена одна школа, не означает, что в Житомире достаточно инвестиций. Всё просто перестает работать, потому что естественным образом выходит из строя, – добавляет Владимира Шилганкова.
– Очень плохо то, что из Житомира, но не только оттуда, но и из Львова и других городов, уехали около 30% жителей. Это чувствуется – просто вокруг нет людей, а когда большая часть потенциала города отсутствует, с этим трудно что-то делать. Те, кто там живет, остались по какой-то причине – не хотели разлучаться с семьей и так далее. Но вернуть город к реальной жизни непросто. Дело еще и в том, что в рамках Советского Союза Украина намеренно недоинвестировалась, потому что давно раздражала Москву. Мы сталкивались с этим и раньше – например, в прошлом году, в начале проекта, у нас была встреча с Арникой, сотрудницей «Человека в беде», и с нашим консультантом, профессором Голоубеком из Брно. И когда мы начали изучать вопрос, то обнаружили, что зачастую невозможно отличить ущерб, причиненный войной, от ущерба, возникшего при Советском Союзе. Это загрязнение почвы, загрязнение воздуха, загрязнение рек, воды в целом… Всё это огромный ущерб, нанесенный в годы СССР. После 1991 года, распада Советского Союза, там были всякие пророссийские правительства. С 2014 года они уже руководят самостоятельно – это 11 лет, но существенных средств на улучшение ситуации у них не было, – считает Михал Понделичек.
– Послевоенное восстановление Украины несомненно потребует сотен миллиардов долларов. Следует ли начать сейчас или подождать, пока не закончится война?
– Конечно, всё зависит от конкретного места, но, по крайней мере, нужно немедленно сокращать внутренний долг, который присутствует в этих инвестициях. Потому что, чем более запущенной будет окружающая среда, тем больше требований будет к инвестициям. То есть это должно начаться прямо сейчас, и следует правильно расставлять приоритеты. Например, если вы меняете трамвайные пути, то можете инвестировать в них немедленно. Но следует учитывать, во что инвестировать, а что просто поддерживать в рабочем состоянии.
У нас уже был такой опыт в довоенной Украине, когда мы реализовывали несколько проектов в Закарпатской области, на территории, где совершенно не было инвестиций. А их главным приоритетом была установка бронзовой статуи сплавщику плотов. Там надо было делать то, что нужно для региона: мосты, трамваи, для инфраструктуры в целом. А вишенки на торте, такие как бронзовый памятник сплавщику плотов, может подождать! – уверена Владимира Шилганкова.
– Не будет ли это во время восстановления Украины ощущаться нехватка рабочей силы? Предпринимателей?
– Будет, и нам остается только надеяться, что уехавшие люди окажутся настолько ответственными, что вернуться назад и вернут свой долг Украине, потому что никак иначе страна не сможет полностью встать на ноги. Там чувствуется потеря рабочих рук и инвестиций, – подтверждает Михал Понделичек.
– Уже сегодня видно, что, конечно, многие не вернутся, потому что они просто погибли на войне. В университете 95% учащихся – девушки, а это значит, что общество там определенно перестроится в этом направлении. Целый ряд задач придется взять на себя женщинам, которые не были для этого обучены, а уровень принятия решений женщинами там был намного ниже, чем, например, в Чехии. Поэтому определенно потребуются какие-то социальные изменения, и нужно, чтобы они это заранее понимали и были бы к этому готовы, – подчеркивает Владимира Шилганкова.
– С другой стороны, в чем-то украинцы удивительны – общество будто бежит по параллельным рельсам. У нас была молодая коллега, которая говорила, что чувствует себя так, словно «перемещается между новой вселенной и далеким прошлым». На улице, когда мы шли университетскую столовую, мимо проехали древние «жигули», которые у нас ездили 40 лет назад, а сразу за ними появились две «теслы». Такое постоянно есть это смешение. Вы садитесь в троллейбус, который с виду способен доехать только до ближайшего поворота, но внутри стоит считыватель электронных карт, которого в нашем транспорте нет, и он работает. Это действительно интересно. В электронике, в цифровизации бюрократических процедур они совершенно на другом уровне, продвинувшись принципиально дальше, чем мы. И несмотря на давление, под которым они живут, в мобильных телефонах, компьютерах у них есть электронные удостоверения личности, водительские права и так далее, – удивляется Михал Понделичек.
