«Все будет хорошо, только мы до этого не доживем»
В начале июля в Остраве, в букинистическом магазие Fiduciа собралось элитное белорусское литературное общество, которое составляли такие выдающиеся авторы, как Владимир Арлов, Алесь Разанов и Лявон Вольски. В роли модератора и переводчика выступал молодой белорусский богемист Сергей Сматриченка, автор антологии белорусских рассказов, которая была опубликована в Чехии в прошлом году.
«Белорусский язык теперь в глазах власти - это язык, который несет в себе опасность, в глазах диктатуры это действительно язык оппозиции. И бывало много случаев, когда вне оппозиционных акций в Минске людей арестовывали на улицах, когда милиция или КГБ слышали, что они говорят на белорусском. То есть, предполагалось уже, что они идут куда-то на место сбора, где начнется демонстрация».
В 1995 году Александр Лукашенко провел референдум - хотя известно, что в несвободных государствах референдумы выигрывает тот, кто их иницирует, - в результате чего русский язык получил статус второго официального языка. Итак, процесс русификации стал еще более интенсивным и начал проникать во все сферы белорусской жизни. В стране начали закрывать белорусские школы. До сих пор здесь не существует университета, где лекции проходят на белорусском языке. Можно сказать, что вся жизнь в Беларуси приобрела двойственный характер. Все можно разделить на «официальное», «русское» и «неофициальное», «белорусское».
В некотором смысле эта двойственность напоминает жизнь в коммунистической Чехословакии, где люди тоже жили официальной и неофициальной жизнью. Хотя здесь это не касалось языка, а только политических взглядов. Свободно рассуждающие, культурные люди, которые не подчинялись официальным догмам, искали, одалживали запрещенные книги, читали самиздат, в театре или в кино искали всякие намеки. Везде пытались читать между строк. Любопытно, существует ли что-то подобное и в нынешней Беларуси. Богемист Сергей Сматриченка в этом смысле довольно скептичен.
«Средний гражданин Беларуси таким, конечно, не является. Средний гражданин Беларуси, очень упрощенно говоря, происходит из деревни, которая уже триста лет подвергается русификации, и поэтому уже с начальной школы он знает, что белорусский язык - это язык деревенский, язык мужиков, и что культурным является русский язык. Среднему белорусу, грубо говоря, на культуру - наплевать. Для него важно, что он получает зарплату, даже если небольшую. Так как ситуация всегда сравнивается с Россией, где пенсионеры или рабочие не получают зарплату по полгода или еще больше. В Беларуси, в этом смысле, порядок. Люди могут себе позволить купить хлеб, экономическая ситуация удовлетворительная. Но культура, в моем понимании, как и в других странах находится где-то на периферии».
Допустим, что культурой, действительно, интересуется лишь небольшой процент людей, не только в Беларуси. Тем не менее, двойственность в белорусской реальности сильно влияет на жизнь всех белорусов. Как говорит историк и писатель Владимир Арлов, сейчас в одно и то же время, на одной и той же территории существуют как бы две Беларуси.
По мнению Лявона Вольского, данная двойственность очень негативно влияет на психику и приоритеты граждан Беларуси.
«К сожалению, люди живут таким, как бы... Одно на работе, а другое дома. То есть, то же самое, что было во время Советского Союза. Тогда тоже в Беларуси жили таким образом, на работе одно, а дома - другое, на кухне можно выпить водки, поговорить про то, что Лукашенко говно и козел, а на работе такое нельзя говорить. Это ужасно. Это как бы разбивает народ, у него складываются дурные приоритеты».
И Владимир Арлов добавляет:
Естественно, у человека возникает вопрос, как живется в таких условиях авторам, которые пишут по-белорусски? Как они смогут заработать на жизнь?
«Я горжусь тем, что мне удается работать только за своим письменным столом. Или, это тоже работа, участвую в различных встречах за рубежом. У меня бывает много встреч и в Беларуси, хотя часть этих встреч проходит с разными препятствиями или запрещается, но тем не менее. Уже десять лет, как меня уволили из моего родного издательства с формулировкой: «За выпуск исторической и другой сомнительной литературы»».
«К сожалению, с приходом к власти Лукашенко, это все было остановлено довольно брутально, жестоко и быстро. Но за эти годы мы научились работать без поддержки державы. У нас выходят, преодолевая самые разнообразные препятствия, два независимых журнала...»
В Беларуси существует также несколько независимых издательств, которые издают белорусскую литературу, но живется таким издательствам весьма непросто. Поэт Алесь Разанов, которого выгнали из университета за то, что он протестовал против русификации высшего образования, сейчас живет за рубежом, где также издают и переводят его книги. У рокера Лявона Вольского выгода в том, что он зарабатывает на жизнь музыкой больше, чем литературой. И с музыкой за рубежом это проще, чем с литературой. Хотя он такие выступления воспринимает, скорее, как компромис.
«Мы больше всего любим играть дома, где все знают слова, где поют с нами полторы или две тысячи людей. Но сейчас у нас немало проблем. Существую разные институции, которые нам запрещают выступать, отменяют концерты и так далее. Итак, приходится выступать за рубежом. За последние два года мы играли в Берлине, в Стокгольме, я ездил два раза в Нью-Йорк. Значит, есть и плюсы».
Конечно, трое белорусских гостей, которых представили остравской публике, принадлежат к самым успешным авторам Беларуси. Значит, хотя проблемы у них есть, тем не менее, они выживают. Понятно, что с молодыми, начинающими авторами дело другое. Но, как сказал Владимир Арлов, надо смотреть в будущее с оптимизмом.
«Я историк по образованию и есть такая формула исторического оптимизма: «Все будет хорошо, только мы до этого не доживем». Но мы надеемся увидеть другую Беларусь. Я думаю, что мы ее увидим. Хотя бы потому, что у нас, белорусов, европейская история. У нас были эпохи ренессанса и реформации, которых не было никогда в России. Наши города жили по «магдебургскому праву», наш первопечатник Скарина издал в Чехии, в Праге, четвертую в мире отпечатанную библию на языке своего народа. Второй библией была чешская. И вот в одной из своих последних книг я писал о том, что у нас европейская история, а это пропуск в европейское будущее».
