Вынести урок из темных троп светлого будущего
В субботу на 76-м году жизни скончалась одна из ярких представительниц чешского диссидентского движения, публицист и переводчица Петрушка Шустрова. Почему поступление в Карлов университет сталo для нее судьбоносным? Какой след инициатор перевода «Словаря диссидентов» на чешский оставила в истории Чехии?
«Больница — это просто приукрашенные нары. Никто меня туда больше не заставит вернуться», — сказала бывшая диссидентка Петрушка Шустрова своему сыну примерно месяц до своей смерти, вернувшись после серии обследований, подтвердивших тяжелый диагноз. «Однако эти слова как бы выражали ее отношение к миру. То, что она вольна сама выбирать свою жизнь, и никто не будет ей ничего приказывать. И коммунисты тоже. Каковы бы ни были последствия, которые вы сами понесете. А их было не так уж мало. Включая тюрьму. Настоящую и совсем неприукрашенную», — написал после кончины своей матери старший сын Штепан Корчиш в газете «Лидове новины», сотрудницей которой Шустрова являлась.
Во время Пражской весны студентам было не до учебы, все жили политикой
«Изучение моей мамой чешского языка и истории на философском факультете стало, по сути, судьбоносным. Она поступила в университет (Карлов университет – прим. ред.) в 1967 году, и уже после первого семестра ей пришлось прервать обучение из-за рождения сына Ивана. Учеба отошла на второй план, но, по ее словам, в то время в университете фактически не учились, в период Пражской весны все жили политикой. И это, несмотря на то, что она интересовалась литературой, театром и культурой в целом, втянуло ее, она не хотела оставаться в стороне. Мама была избрана в Ученый совет студентов факультета, а также подала заявку на объявление Петра Уля, размещенное на доске объявлений вуза. Он искал людей, интересующихся Новыми левыми. Вместе с другими людьми (в том числе моим отцом), в основном студентами FFUK, философского факультета Карлова университета, они встретились в легендарном пражском кафе "Влтава".
Состоялось несколько встреч, и в декабре 1968 года они основали неформальное, относительно сильное левое Революционное движение молодежи (HRM). Они не объявляли революцию, но, видимо, придерживались левых взглядов, хотя позже некоторые, включая мою мать, смотрели на это уже другими глазами. Они интересовались политикой и вскоре начали побуждать общество к действиям против грядущей нормализации. Проводили демонстрации, выпускали листовки».
Режим видел в них угрозу. В течение 1969 года большинство членов HRM были арестованы. Шустрову «за подрывную деятельность против государства» посадили в тюрьму, где она провела без 16 дней два года, и, вернувшись домой, уже не смогла восстановиться в университете.
Позже она станет подписантом и одной из пресс-секретарей правозащитного движения «Хартия 77». Будет дружить с «неподходящими индивидуумами», а также живо интересоваться судьбами других людей, преследуемых режимом. Логическим продолжением этого станет ее деятельность в Комитете защиты несправедливо преследуемых — VONS с 1979 года. Все двери перед ней как политически неблагонадежной закрывались, устроиться на работу удалось лишь на почту, а позже — уборщицей. С августа 1982-го до ноября 1989 г. не могла найти работу.
После падения коммунистического режима была реабилитирована. Позже стала журналисткой, автором сценариев документальных фильмов о конфликтах в Азербайджане, Грузии, Румынии и других странах, созданных по заказу «Чешского телевидения», работала в изданиях Respekt, Lidove noviny и на «Чешском Радио».
Инициатор перевода «Словаря диссидентов соцлагеря»
Министр иностранных дел Ян Липавский охарактеризовал ее как мужественную личность, которая также внесла значительный вклад в трансформацию общества и помогла сближению чешской и польской культур.
Именно она осуществила перевод с польского на чешский язык «Словаря диссидентов. Выдающиеся личности оппозиционных движений в коммунистических странах в 1956–1989 гг.» объемом в 1500 страниц, став инициатором этого проекта с чешской стороны. В Польше «Словарь диссидентов» вышел в 2007 году, а первый его том в Чехии через 30 лет после падения коммунистического режима. В его составлении принимали участие не только историки-профессионалы, но и любители истории и сами диссиденты из стран Центральной и Восточной Европы.
В интервью для «Радио Прага» мы говорили с Шустровой об отношениях между диссидентами социалистических государств и работе над словарем.
— Были ли критерии для отбора кандидатов в список диссидентов со стороны разных участников проекта аналогичными или скорее специфическими, с учетом во многом схожего, но в то же время разного опыта различных посткоммунистических стран?
— Мы не знаем, какими были последние критерии, на основе которых был сделан отбор, так как дело происходило в Варшаве. Чешская сторона передала польским коллегам биографическую информацию примерно о 60 наших диссидентах, но в книгу вошли только восемнадцать человек.
— Вызвало ли у вас чувство особого сожаления отсутствие какого-то кандидата из представленных чешской стороной личностей? Было ли это решение с польской стороны, на ваш взгляд, достаточно взвешенным?
— Знаете, это большая книга, и если бы она еще была раза в три больше, это просто оказалось бы невозможным. И лично я не принимала решения по этому вопросу.
— Некоторые из критических реплик после выхода словаря на чешский касались того, что в посвященную чехословацкой истории часть не был включен, к примеру, Ян Палах, совершивший акт самоссожения в знак протеста против оккупации своей родины, знаковая фигура чехословацкой истории. Нашли ли отражение в данном словаре вообще поступок Палаха и другие акты самоссожения, побуждением к которым стал тот же самый мотив, вследствие чего из жизни в 1968 г. ушел польский бухгалтер Рышард Сивец, а в 1972 г. молодой литовец Ромас Каланта?
— Да, упоминание об этих людях в словаре наличествует в так называемом «Календариуме», однако их биографий в книге нет, так как они не были диссидентами. Совершенные ими акты самоссожения были героическими, но являлись поступком отдельного человека. Главная польза этого словаря, мне кажется, не в чешской его части, потому что об этом чешские читатели уже что-то знают, а в том, что мы можем познакомиться с историей в других странах. И в этих странах тоже знают, что можно было бы дополнить сведения о других людях. Так уже получилось, однако другого такого словаря нет. Мы решили, пусть будет хотя бы что-то, это в любом случае лучше, чем вообще ничего.
Существовала и чешско-польская инициатива Solidarita
— Насколько тесными были связи между чешскими, немецкими, польскими и другими диссидентами?
— Насколько я знаю, а знаю я, конечно, не все, отношения были между чешскими и польскими диссидентами. Существовала и чешско-польская инициатива Solidarita. Были и отношения с некоторыми немецкими и венгерскими диссидентами. У одного или двух человек были связи с русскими диссидентами – прежде всего, с Андреем Сахаровым и, кажется, с Александром Подрабинеком. У диссидентов вообще не было паспортов, так что особенных возможностей для таких контактов не было.
— Приходилось ли вам встречаться с Андреем Сахаровым или с кем-то из советских диссидентов еще в те времена? Что вообще вам принесли встречи с зарубежными диссидентами?
— В тот период я встречалась с немецким диссидентом Райхенбахом и с некоторыми польскими, но это происходило нерегулярно, раза два или три. Вообще это было сложно, у нас был языковой барьер. Мы говорили на русском языке или на очень далеком от совершенства немецком, но мне было очень интересно узнать, что они делают. Должна сказать, что большую часть известий я узнавала по зарубежному радио Free Europe или «Голос Америки», а также из чешских диссидентских журналов. Что же касается непосредственных встреч с людьми, из них я узнавала очень мало,
— рассказала русской службе «Радио Прага» в 2019 г. Петрушка Шустрова.
Понять рисунок политических плясок
Она удостоилась журналистской премии им. Фердинанда Пероутки, вручаемой не только за профессиональные, но и за личные качества.
«Темные тропы светлого будущего — краткий букварь феноменов коммунизма» (Temné stezky světlých zítřků - malý slabikář fenoménů komunismu). Под таким названием Петрушка Шустрова выдала в соавторстве с Йозефом Млейнеком-мл. в 2017 году книгу, в основу которой легли их авторские программы, прозвучавшие в эфире «Чешского Радио» в 2009-2013 гг.
Они рассматривали, кроме прочего, некоторые механизмы коммунизма, которые позволяли находившимся у власти контролировать инакомыслящих. Авторы сборника были уверены в том, что и в сегодняшнее время имеет смысл поразмышлять о причинах уже исчезнувших явлений и о ходе событий второй половины XX века, чтобы выявить их сходства с современной ситуацией, если таковые будут иметь место, и сделать из этого своевременные выводы.
Позже в свет вышли и «Политические пляски» (Politické tanečky) Шустровой. В данном случае читатель мог ознакомиться с комментариями, которые транслировались на волнах «Чешского радио Regina» в 1999-2001 и 2002 гг.
