«Здесь Иржи Волькер погребен – любивший мир поэт»
Именем Иржи Волькера в Чехии названы улицы и гимназии, и любой чех вспомнит пару его строк. Волькера называют «пролетарским поэтом», хотя он никогда не работал на заводе. Принадлежащий к блестящей плеяде авангардистов 1920-х, за свою короткую жизнь он успел увлечься коммунизмом, придумать «пролетарское искусство» и написать прекрасные стихи, ставшие после кончины 23-летнего автора культовыми. 3 января со дня смерти Иржи Волькера исполняется сто лет.
Здесь Иржи Волькер погребен – любивший мир поэт.
Он жаждал справедливости служить,
но, прежде чем успел он к бою сердце обнажить,
умер двадцати четырех лет.
(пер. М. Светлова)
Автор собственной эпитафии ошибся – он умер от туберкулеза, не дожив до 24-го дня рождения трех месяцев. Ранняя смерть принесла ему славу, но навсегда оставила в рядах «пролетарских поэтов». Волькер ушел из жизни в 1924 году, когда вместе с ровесниками-авангардистами – Ярославом Сейфертом, Карелом Тейге, Витезславом Незвалом, увлекся левыми идеями.
При жизни Волькер опубликовал всего три поэтических сборника: «Гость на порог» (Host do domu), «Тяжелый час» (Těžká hodina) и «Святой Копечек» (Svatý Kopeček).
Никто так и не узнает, куда позже устремился бы талант Волькера. Но и к пролетарской поэзии Волькер пришел не случайно. По воспоминаниям современников, он c юности остро чувствовал социальную несправедливость.
С рельс вагонетка с углем соскочила.
Насмерть пришибла вдову вагонетка.
Плакало пятеро бедных сироток.
Старшая – Маричка Магдонова.
Кто их накормит? Кто слезы осушит? –
Будешь их матерью? Будешь отцом их?
Сердце хозяина шахты пожестче,
Чем у тебя, Маричка Магдонова.
(пер. Б. Слуцкого)
Иржи Волькер родился 29 марта 1900 года Простеёве. Тогда, во времена Австро-Венгрии, город назывался Просниц. Отец привил сыну трудолюбие и организованность, повлиял на формирование его художественных вкусов. Эмансипированная мать читала лекции, писала для газет и журналов.
«У Волькера будто на всё хватило времени. Он успел выучить пять языков – немецкий, французский, английский, греческий и латынь. Прекрасно играл на пианино и скрипке, сочинял музыку, обладал талантом художника. Полное собрание его сочинений составляет четыре тома – более 2000 страниц», – удивляется историк литературы Ян Славотинек.
Друг Волькера Эдвард Валента вспоминал, что поэт очень нравился девушкам. Он описывает приятеля как «красивого молодого человека высокого роста, с волнистыми каштановыми волосами, благородными манерами, о котором говорили, что он одевается лучше всех в Простеёве». Cо старинной фотографии на нас смотрит настоящий денди – в элегантном костюме, с бутоньеркой и тростью.
«Никак нельзя сказать, что он был пролетарского происхождения. Семья его матери была одна из богатейших в Простееве. Отец позднее занял пост директора банка "Унион", так что вряд ли они испытывали финансовые проблемы. Семье его матери принадлежала летняя резиденция – вилла под названием "Красивый вид". Она находилась на Святом Копечеке, рядом с Оломоуцем. В воспоминаниях я прочитала об одном случае: когда мать Иржи пекла дома кексы, они пригорели. В этот момент в дверь позвонил нищий и попросил подаяния. Однако пани Волькерова, разозлившаяся из-за пригоревших кексов, прогнала его», – рассказывает историк литературы Мария Докоупилова.
В своих воспоминаниях Здена Волькерова вспоминала, что маленький сын обнял ее и начал умолять не отпускать несчастного без подаяния, и она «многое увидела в его глазах». Практически рождественская история.
«Когда-то из дневника Волькера я выписал страницы, где он отмечал прочитанные книги. Например, таким был его читательский календарь на 1914–15 учебный год, то есть он был в возрасте сегодняшнего 9-классника. За достаточно короткое время он прочитал "Доктора Паскаля" Эмиля Золя, "Макбета" и "Гамлета" Шекспира, а также Вольтера, Шопенгауэра, Врхлицкого, Ибсена. "Обломова" Гончарова он прочитал за шесть дней, с 3 по 9 декабря. Далее – Достоевский, Пушкин, Ирасек, Сова, Мережковский, Бьенсон, Мопассан, Ян Неруда, Арцибашев. И это лишь случайная выборка из десятков авторов, которых Волькер отметил в дневнике в течение одного учебного года», – рассказывает Ян Славотинек.
Несмотря на частые простуды, Иржи занимался спортом, много катался на велосипеде, ездил в скаутские лагеря, где постоянно простужался. Возможно, это затем сыграло роковую роль. В скаутском дневнике Волькер пишет о лихорадке, температуре, недомогании, усугубленном печалью, – девушка, ставшая первой любовью, ему не писала.
«В своих стихах Волькер часто говорит о боязни холода, зимы, тьмы, тумана, бури. И этот тревожный мотив проходит через многие его произведения и, вероятно, через всю его жизнь», – считает психолог Даниэла Водачкова.
И вот я отворил свое окно
и выпустил любовь навстречу стуже,
в ночь, полную студено-белых звезд.
Потом я стиснул голову потуже,
и видел я теней тоскливых рой,
охваченный болезненной тоской.
Я чуял – сердце превращалось в лед,
и мне казалось, что оно замрет.
(пер. Д. Самойлова)
Осенью 1919 года Иржи Волькер отправился в Прагу – по настоянию родителей изучать в университете юриспруденцию. Несмотря на отвращение к адвокатской карьере, Волькер прилежно учился, выкраивая время для посещения лекций маститых литературных критиков – Франтишека Ксаверия Шальды и Зденека Неедлы. Вскоре Волькер вступил в «Литературную группу», после разрыва с которой перешел в «Деветсил».
Созданный Волькером новый тип социальной поэзии оказался востребованным, созвучным левацким настроениям времени.
«Пусть битва бушует в тебе и во мне, –
к этому призваны мы.
Ленин – вершина, мы – поле боя,
пусть суждено нам погибнуть в сраженье с самими собою...»
(пер. П. Железнова).
Наряду с Карелом Тейге Волькер оказался создателем «пролетарского искусства», которое в то время исповедовали члены «Деветсила». В 1923 году Волькер расстанется и с этой группой, в которой ему будет не хватать политической остроты.
В пустые тарелки очи свои положим спать.
Из крови и сажи станем стихи писать,
стихи, светящиеся, как пасхальная свечка,
чтоб утешить человека
на дороге в рай.
Человек
человеку
дверь
отворяй!
Гость на порог –
и еще… Некто.
(пер. Д. Самойлова)
В Праге молодой человек оказался в достаточно плачевном финансовом положении – суровый отец высылал ему так мало денег, что хватало лишь на самое необходимое, требовал письменных отчетов за каждый потраченный крейцер. Волькер выкраивал средства для покупки книг, давал уроки чешского.
Несмотря на это, он находил время для ночных странствий с друзьями-писателями – Ярославом Сейфертом, Карлом Томаном, Витезславом Незвалом. Незвал вспоминал, что Волькер пил «желтый абсент, а два или три года спустя – зеленый, в честь своей Музы, дамы с зелеными глазами».
В ранней гибели Иржи его мать отчасти винила богемное окружение сына. «Полагаю, Сейферт опроверг слухи, что Волькер вел в Праге рассеянный образ жизни. Действительно, в воспоминаниях есть рассказы о том, что они ходили в кафе и бары, оставаясь там после полуночи, но нельзя сказать, что они уж так сильно прожигали жизнь», – считает литературный критик Рената Ферклова.
Авторы путеводителя по авангардистской Праге Катержина и Карел Пиорецкие выяснили некоторые подробности пражской жизни поэта. «Мы узнали, что Иржи Волькер ходил в бар "Finale", где в 1920-е годы, когда проституция была запрещена, действовал публичный дом. Адрес мы выяснили в Национальном архиве. Дело в том, что у Волькера есть стихотворение, посвященное проститутке и одновременно подруге. Но из письма Константина Библа Витезславу Незвалу и из воспоминаний Ярослава Сейферта следует, что стихотворение было не только фантазией автора, а свидетельством очень интимного события в жизни Иржи Волькера. То есть мы знаем, когда и где Волькер потерял невинность», – рассказала в интервью «Чешскому Радио» Катержина Пиорецка.
В 1921 году Волькер порвал с римско-католической церковью и вступил в компартию. «Быть социалистом для Простеёва означало в те годы потерять положение, а коммунистов просто исключали из общества. Иржи заклеймили как яростного большевика», – вспоминает мать поэта.
В апреле 1923 года у Волькера обнаружили туберкулез. Его лечили на родине и в Хорватии, но болезнь не отступала. К туберкулезу добавились пневмония и плеврит, он начал терять память. Смертельно больного его привезли домой в Простеёв, где поэт скончался 3 января 1924 года и был похоронен на городском кладбище.
Ярослав Сейферт вспоминает похороны друга со свойственным ему своеобразным юмором. «Мы сидели за длинным столом в доме Волькеров в Простеёве. Напротив меня посадили девушку, которую госпожа Волькерова облачила в глубокий траур из черного крепа и черных кружев. Когда девушку вёл за гробом под руку брат Иржи, ее лицо закрывала густая вуаль, так что лишь за столом мы могли рассмотреть заплаканные глаза последней любви Волькера. Это было пару мгновений после его погребения. Отзвучали траурные речи, Мария Майерова бросила на гроб, который легко опустили в могилу, свежую веточку лавра… Приближалась зимняя ночь. На ганацких полях и равнинах лежал снег…
...Пани Волькерова обратилась к девушке в трауре. Она вперила взгляд в ее печальное личико и, несколько повысив голос, попросила, чтобы в память об Иржи и его любви она отреклась от мирской жизни и ушла в монастырь. В этот момент я заметил, что на лице Константина Библа промелькнула усмешка. О чем тогда думала черная невеста, не знаю. Сейчас у нее уже взрослые дети, и, кажется, она прожила счастливую жизнь. По дороге на вокзал Костя Библ мне признался, что в тот момент, когда пани Волькерова посылала девушку в монастырь, его смелая рука пыталась под длинной скатертью сжать девичье колено» («Вся красота мира»).
Чешских писателей, родившихся в 1900–1901 годах, называют «поколением Волькера» – современники восхищались его талантом и самобытным стилем. В течение пятнадцати лет после смерти вышло 12 переизданий его сочинений. Культ оказался столь силен, что в 1925 году писатели выпустили манифест «Довольно Волькера!» Ярослав Сейферт, который считал себя и своих ровесников «поколением Тейге», а не Волькера, объяснял: «Мы желали бы нашему несчастному товарищу этой славы, если бы в этом культе не было чего-то тормозящего, что нас страшно возмущало и мешало в то время, когда мы дозрели до начал собственного творчества, которое, как нам, конечно, хотелось, не должно было оставаться в тени поэзии Волькера. Мы заявляли о своей принадлежности к европейскому поэтическому направлению, предвестником которого было имя Аполлинера… Культ Волькера, разумеется, продолжил существовать» («Вся красота мира»).
Когда в послевоенной Чехословакии к власти придет компартия, Волькера объявят эталонным пролетарским поэтом, образчиком социалистической литературы. В этом контексте переводы стихи Волькера на русский будут помещать в советские сборники «поэзии братских народов». Однако тонкой лирики и полутонов в стихах Волькера больше, чем баррикад и революционных призывов.
«Иржи Волькер принадлежит не коммунистам, а нам всем», – пишет газета Простеёва.
Здесь души не подвергают проклятью, вы не у Фауста в кабинете
это рентгеновский аппарат с магической красотой XX столетья
ультрафиолетовые лучи проникают здесь в мясо, мышцы и шрамы,
тело человека раскрывается, как зашифрованная телеграмма,
ибо тело сегодня – это душа, на которой начертано заранее,
для чего человек рожден – для счастья или страдания.
(пер. В. Бурича)
Связанный
-
Чешские книги
Кафка, Чапек — имена, известные во всем мире. Можно ли в книжном магазине в Берлине или Москве найти работы современных чешских авторов наряду с традиционными книгами?
