Что помнит пражский храм парашютистов?
Утром 27 мая 1942 года рейхспротектор Богемии и Моравии Рейнхард Гейдрих направлялся в открытом «Мерседесе» в сторону Пражского Града. На oкраине Праги, повороте в Кобылисах, его поджидали участники операции «Антропоид» — чехословацкие диверсанты-парашютисты Йозеф Габчик и Ян Кубиш, заброшенные из Великобритании на территорию протектората с целью ликвидации ненавистного чехам Гейдриха. Через несколько дней после нападения «пражский мясник» скончался. Убийство приспешника Гитлера стало величайшим подвигом внутреннего Сопротивления в странах Европы во время Второй мировой, а также показало союзникам, что Чехословакия не смирилась с нацистским господством. После покушения Кубиш, Габчик и еще пятеро парашютистов скрывались в пражском православном храме свв. Кирилла и Мефодия. Подробнее о событиях тех дней — в беседе с его священником Василием Черепко.
Главным помощником парашютистов стал отец Владимир
18 июня — роковой день 7-часового неравного противостояния парашютистов, скрывавшихся в храме свв. Кирилла и Мефодия, с восемью сотнями нацистов. Напомним, что Ян Кубиш бросил 27 мая 1942 года гранату в сторону Гейдриха, находившегося в автомобиле, которая взорвалась, видимо, у правого заднего колеса. В результате ранений тот скончался. Сам Кубиш умер 18 июня, не приходя в сознание, когда нацисты штурмовали собор, а его товарищи оставили последние пули для себя. Все, кто прятал их в кафедральном соборе, также были обречены на гибель. Какова была роль в поддержке парашютистов не только епископа Горазда, о чем известно гораздо больше, но и других служителей местной православной церкви?
— Я приветствую вас как раз в помещении, где когда-то была квартира служителей церкви, пономарей, где жили непосредственные участники помощи парашютистам. Самым главным их помощником был отец Владимир Петршек — именно к нему пришeл Ян Сонневенд, председатель так называемого Собрания старших, и предложил ему укрыть парашютистов в нашем храме. Отец Владимир согласился на это и очень рьяно к этому подошел, он искал разные пути помощи, и в документах, которые потом опубликовали, говорилось о том, что этот человек не гнушался даже тем, что выносил ведро, служившее парашютистам уборной. То есть все бытовые дела взял на себя именно отец Владимир, через него осуществлялись и все контакты с внешним миром, в том числе обеспечение продуктами, одеждой и стиркой одежды. В этом участвовали не только отец Владимир, но и другие.
И члены их семей, как и члены церковного хора...
— Да, и некоторые члены церковного хора, но отец Владимир никого, как мы знаем, не предал и никого не выдал в ходе следствия (в гестапо). Сохранились свидетельства того, что пономарь гуситской церкви напротив нашего храма по имени Йозеф Ержабек также обеспечивал продуктами парашютистов, хотя и не знал, кому эти продукты предназначаются — об этом его просил как раз отец Владимир. Ержабек узнал это только 18 июня, когда начался штурм православного собора, и он видел происходившее из окна храма гуситской церкви. Как он сам засвидетельствовал в письме уже после 1945 года, он даже приготовил револьвер на тот случай, если за ним придут, но никто за ним так и не пришел. Это означало, что отец Владимир его не предал.
Людей, которые помогали парашютистам на бытовом уровне, было много. Ситуация в Праге была такая, что невозможно было достать продукты, всё было по карточной системе, и люди часто брали продукты на себя и потом часть отдавали и приносили в храм для того, чтобы прокормить семь человек. Из нашего храма в этом участвовали пономари Вацлав Орнест и его зять Карел Лоуда, они знали о парашютистах. Есть свидетельство о том, что они поклялись на Библии, что никому об этом не скажут, за что потом заплатили своей жизнью. Их и их жён застрелили, а дети были отправлены в концлагеря или в семьи, где они потом воспитывались.
Семьи Орнеста и Лоуды были убиты в Маутхаузене 24 октября 1942 года. В тот же день в концлагере казнили свыше 290 ближайших соратников и родственников семерых упомянутых парашютистов.
— Сохранились свидетельства о тех днях, записанные священниками, которые дожили до конца войны, а также упомянутым пономарем Ержабеком — он описывает то, что он видел, как всё происходило. А также свидетельства людей, которых вызывали на допрос, и они там видели священников, отца Владимира и отца Чикла, и слышали какие-то их слова. Всё это можно прочитать в книгах, где это описывается.
Кто именно из священников об этом пишет?
— Отец Иржи Новак, который учился вместе с отцом Петршеком. Его описание является неким свидетельством того, каким характером обладал отец Владимир. Однако что происходило в ходе самого следствия, мы знаем только из источника самих гестаповцев, это сохранилось.
Нацисты, напомним, отомстили за убийство ставленника Гитлера истреблением деревень Лидице и Лежаки, а также казнью многих участников Сопротивления и их помощников. Первым из представителей православного круга в результате последствий «Антропоида» 3 июня был казнен бывший секретарь епископа Горазда, священник из Пршерова, а также главред журнала «За правду» Франтишек Прокоп Шимек. Позже это издание преобразуется в «Вестник православной епархии». Какую позицию в отношении действий парашютистов заняли православные прихожане в целом?
— После покушения на Гейдриха некоторые люди из православной церкви это осуждали, а некоторые поддерживали. И те, кто поддерживал действия парашютистов, пострадали. Первым из них стал отец Шимек, который был в Моравии и где-то высказался в поддержку парашютистов. За это он и его жена были расстреляны в июле, а священники нашего храма пострадали в сентябре. До этого также были расстреляны еще двое православных верующих из другого города, которые об этом высказались. Было и какое-то сообщение о том, что либо дочь Шимека, либо какого-то другого человека нечаянно обронила в аптеке — хорошо, что убили Гейдриха. Последовал донос, и расстреляна была целая семья.
Некоторые прихожане отреклись от своих собратьев
Отношение к операции «Антропоид» было неоднозначным со стороны православных прихожан, а как отнеслись к этому служители других церквей — например, католической или гуситской? Что об этом известно?
— Существуют свидетельства о том, что было как положительное, так и отрицательное отношение, но я бы лучше сказал о православных — и у нас были те, кто осуждал наших священников за то, что они здесь приняли парашютистов. Есть свидетельства о том, что люди писали письма о том, как они отрекаются от отцов, от своих собратьев, как они осуждают их действия и то, что они неправильно поступили и своими действиями привели к опасности всю церковь... Как мы знаем, после того, что случилось в храме, церковь запретили, расформировали, всё имущество ликвидировали, священников послали в концлагеря — за это их некоторые и осуждали, но, как писал где-то отец Владимир, «без крови, без жертвы, не будет и плодов».
Три года назад две улицы в пражских Высочанах были переименованы в честь семей Моравцовых и Стрнадовых, помогавших бойцам Сопротивления и поплатившихся за это жизнью. Семья Моравец прятала в своей квартире этих парашютистов. Мария Моравцова при аресте поспешила принять яд, ее супруга и сына после пыток в гестапо казнили в Матхаузене, где погибли и супруги Стрнад, также помогавшие в ходе «Антропоида».
Храм свв. Кирилла и Мефодия является не только местом православных богослужений, но и военным мемориалом — насколько востребованы здесь экскурсии среди местных жителей и приезжих?
— Да, действительно, в храме действует и так называемый музей парашютистов. Сейчас существует даже школьная программа, в рамках которой сюда в обязательном порядке приводят детей в музей. Конечно, и много гостей из других стран приезжают посмотреть это место. Многие люди, которые интересуются историей Чехии, знают о существовании этого храма и называют его храмом парашютистов. Все, кто приезжает и занимается проблематикой Второй мировой войны, входят в эту крипту, приходят в храм, идут на клирос, где обычно поет хор — там как раз прятались три парашютиста: наверху был, например, Опалка, а Кубиш находился внизу.
В вашем соборе можно видеть икону, на котором написаны лики всех новомучеников, которые были связаны с операцией «Андропоид» и канонизированы в начале прошлого года. Ещё к осени здесь должны появиться отдельные иконы отца Владимира и отца Вацлава?
— Да, мы планируем сделать новый алтарь, это будет место, где будут написаны три иконы: владыки Горазда, а рядом с ним будут стоять в полный рост отцы Владимир Петршек и Вацлав Алоис Чикл. На иконе чешских новомучеников изображены восемнадцать персонажей, у некоторых из них уже подписаны имена, у других их нет, потому что она как бы символизирует всех тех, кто был замучен за скрытие парашютистов. Всего было замучено около 254 лиц, а может и больше. А у нас здесь главные лица — это отец Владимир, отец Вацлав, затем председатель совета старших Ян Сонневенд, двое пономарей — по-чешски их называют kostelník, их жёны, приближенные владыки Горазда, его секретарь Мария Грузинова и другие близкие всех семей, помогавших парашютистам.
В результате проведенной операции нацисты обрекли на смерть 294 родственников, друзей и соратников десантников. Они были казнены в концентрационном лагере Маутхаузен. Самой молодой из жертв оказалась четырнадцатилетняя Индржишка Новакова, которая увезла окровавленный велосипед Яна Кубиша после покушения на Гейдриха.
Что вас самого более всего может быть поражает во всём, что связано с последствиями этой операции или этим героическим подвигом?
— Меня наверное поражает больше всего такая решимость отца Владимира — казалось бы, молодой человек, тридцать четыре года, и он уже полностью отдал себя, зная, какая опасность может угрожать из-за того, что он здесь приютит этих парашютистов. Он всё-равно решился на это, шёл и помогал, и не только сам помогал, но и увлекал за собой людей. И люди верили, что это — правое дело, они знали, что это — большая опасность для них, ведь мы знаем, кто для немцев был Гейдрих ... Отец Владимир и до этого несколько раз решительно высказывался о том, что он хотел бы служить своему отечеству каким угодно образом и до самого конца. Он даже просился на фронт, когда происходил захват западных территорий, еще до Мюнхенского сговора, но в тот момент (в мае-июне 1942 года) он уже воюет, исходя из своих возможностей. Это был его бой, который он выиграл, потому что стал героем, а для нас — мучеником, а мученик — это тоже герой.
