«Морозко», Карел Готт и ностальгия

Двадцать шесть лет назад, в ноябре 1989 года, в тогда еще коммунистической Чехословакии каждый день происходили события, ставшие частью «бархатной революции». Митинги, забастовки, отставки правивших вождей. Коммунистическая система ослабевала с каждым днем и, в конце концов, рухнула. Почему это произошло? Оправдали ли демократические перемены ожидания людей? Существует ли в современном обществе ностальгия по временам социализма? Об этом наш редактор Кирилл Щелков беседовал с обладателем всех престижных журналистских премий страны, публицистом, обозревателем газеты Právo Александром Митрофановым.

«Все как люди, и я как человек»

Александр Митрофанов, Фото: ЧТ24

— Александр, неделю назад, в годовщину начала «бархатной революции» 1989 года, мы с вами говорили о жизни в Чехословакии во времена социализма. Вы сказали, что в Чехословакии социализм прижился лучше всего и народ не особо и хотел перемен. Почему тогда режим все же пал?

— По разным причинам. Во-первых, кто бы держал у власти всех этих — Якеша, Фойтика, Биляка и остальных — раз уж Михаил Сергеевич Горбачев не захотел? Свои-то держать не будут, они всем надоели, даже собственным коммунистам. Стояли поперек горла с их догматизмом и несгибаемой глупостью. А во-вторых, ну как же так, все уже ушли, а мы что, оставаться будем? До ноября 1989 года уже и поляки, и венгры, и даже немцы в ГДР взбунтовались, а в Чехословакии ничего нет. Пора, пора, пора. «Все как люди, и я как человек». Пойдем на Вацлавскую площадь и будем протестовать. А после нас пускай румыны своего Чаушеску убивают. Я это еще никому не рассказывал, на радио, по крайней мере, точно: я пошел в первый день на площадь. И наткнулся на тех людей, которых знал по моей тогдашней работе. Эти люди еще две недели назад очень рьяно демонстрировали свою приверженность режиму, а тут они на митинге — против режима. Таких людей было очень много. Мне стало тошно, я ушел и больше туда не ходил.

— Вы сказали, что люди пошли на площади...

— Ну, все уже пошли. И они пошли.

Земан высунулся, и все его узнали

— Но тот же правящий сейчас президент Земан в свое время, за несколько лет до «бархатной революции» опубликовал статью в «Техническом журнале». В ней он прогнозировал крах социалистической экономики. Получается, система рухнула не только потому, что «все как люди, и я как человек»?

Милош Земан выступает на Летной, 1989 г., Фото: ЧТ

— Президент Земан — человек, который двадцать лет ждал своего звездного часа. Это мое твердое убеждение, которое исходит из тесного общения с ним в девяностые годы, когда я довольно долго наблюдал его с очень близкого расстояния. Ему хотелось быть известным человеком. Если честно, его данные позволяли ему это, он интеллектуал, он, в принципе, очень мощный человек. Другое дело, что, в конце концов, у него это вылилось в болезненное стремление любой ценой оказаться наверху. Тогда еще эта цена была нормальной. Это не то, что он делает сейчас.

— И в 1989 он стоял на трибуне митингов рядом с Вацлавом Гавелом...

— Он умный человек. Он же прогностик. Он догадался, куда все катится. Только дурак бы не догадался. И у Земана хватило смелости сделать упреждающий шаг. Прежде чем режим рухнул, Земан высунулся, и все его узнали. А потом действовать было проще.

Особенности национального характера

— Об этом много говорят и пишут. Чехи очень гордятся тем, поэтому революция и называется бархатной, что смена строя произошла без крови, без человеческих жертв. Это часть чешского национального характера?

— Да, это та часть национального характера, которая мне очень нравится. Я считаю, что гораздо лучше так разрешать конфликты, чем резать друг другу глотки. Просто у чехов, да и у словаков, хотя те все же более темпераментные люди, нет особого желания лишний раз разбивать друг другу физиономии, если есть возможность договориться.

Вацлав Гавел, выступление в ноябре 1989 г. на Вацлавской площади в Праге|Фото: Česká televize

— А то, что тот же парламент, который был при коммунистах, избрал Гавела президентом — тоже часть национального характера?

— А что им оставалось делать? Одряхлевшим коммунистам нужно было брать у народной милиции оружие и выходить защищать дело рабочего класса? Кому это нужно? Проще было обеспечить хотя бы свою жизнь. Да и никто не знал, как все обернется. Черт его знает, может казнить начнут, как коммунисты казнили людей в пятидесятые годы. Так что давайте, ребята, Гавела быстренько изберем, а там... Куда-нибудь залезем, спрячемся. Может, потом вылезем, а может и нет.

— Ну а то, что практически не было никаких судов над коммунистами и всех оставили в покое — тоже национальный характер?

— К сожалению, да. Как чешский гражданин я должен сказать, что к сожалению.

Россия выпала из общественного сознания

— Какого вы мнения о девизе Вацлава Гавела «Правда и любовь победят ложь и ненависть»?

Бархатная революция, Фото: Peter Turnley, Public Domain

— Во-первых, он сам от этого девиза открестился. Сказал, что именно так он не говорил. Во-вторых, это все антураж. А под спудом все было по-другому. Те идеалисты, люди, не приспособленные к политике, которые пришли в первые месяцы к власти, очень быстро из нее ушли. Потому что они этим заниматься не могли. Политика — это очень грязное и мерзкое дело. Но это профессия. Ей нужно владеть. А те, кто получили власть, были, как правило, людьми совершенно случайными.

— Уже практически два года была новая Чехословакия, не было коммунистов, и тут в Советском Союзе в августе 1991 года начался путч, появился ГКЧП. К власти, скинув Горбачева, на три дня, но никто не знал, что это будет лишь три дня, пришли абсолютно другие люди. Здесь возник страх, что Советский Союз попытается что-то сделать, изменить, ввести войска, как-то снова влиять на жизнь Чехословакии?

— Страх, конечно, возник. В основном у тех людей, которые были обожжены предыдущим режимом. Но мне кажется, это был такой скоротечный эпизод, что как следует все испугаться и не успели. Раз, и все закончилось. Понимаете, в чем дело. После этих событий, ГКЧП, Россия как таковая выпала из чешского общественного сознания. Причем очень надолго. До войны в Грузии. Потому что считалось, что Россия уже не имеет для Чехии никакого значения. Был Советский Союз, служили мы Советскому Союзу, а сейчас не до этого. Нужно крутиться, чтобы выжить. И другая жизнь, и другие ценности, и другие начальники. А Россия пускай как-нибудь выкручивается, мы будем смотреть фильм «Морозко» и умиляться. Ну и как-то испуг пропал. Но все вернулось в последние годы после Грузии. Сейчас в Чехии, как вы знаете, Россия — очень и очень взрывоопасная тема.

«Боже мой, Карлуша приедет...»

— Что для вас является символами чехословацкого социализма?

Морозко. Художник: Билибин И.,1932 г.

— Сейчас я вас рассмешу. Это фильм советского производства «Морозко». Это единственное, что осталось от нормализации и что признается всеми слоями населения. Как, допустим, в Польше, как я слышал и читал, всеми слоями населения, включая антикоммунистов, признается сериал «Четыре танкиста и собака», но это хотя бы польский сериал. А в Чехии национальным достоянием считается советский фильм «Морозко», который показывают каждый год. Или в рождественские праздники, или перед Новым годом. И многие люди в Чехии, включая антикоммунистов, знают его наизусть. Конечно, в чешском переводе.

— Когда в СССР произносилось слово Чехословакия? Что было для советских граждан символом Чехословакии?

— Карел Готт. Помню, я был на пятом курсе университета и поехал в Москву работать в библиотеке для дипломной работы. Я пошел на Новый Арбат, хотел сходить на какой-нибудь концерт. Зашел в концертный зал, а там висела афиша: «Приезжает Карел Готт!». И возле нее стояли две московские дамочки в бальзаковском возрасте и говорили: «Боже мой, Карлуша приедет, надо обязательно пойти». Так и осталось с тех пор. Карел Готт — просто феномен. Это человек, который прошел через все режимы, дай бог ему здоровья, он сейчас тяжело заболел, но надеемся, что все будет нормально.

Обожествление Владимира Путина

— Сейчас многие в России, когда вспоминают Советский Союз, говорят: «Было хорошее здравоохранение, мы могли позволить себе на зарплату купить поездку к морю, отправить ребенка в пионерский лагерь». Существует ли подобная ностальгия по временам социализма в Чехии?

Вацлавская площадь на открытке времен социализма

— Огромная, и особенно у старшего поколения. И эта волна поднимается. Ее умело организует президент Милош Земан, потому что эти люди необходимы ему для того, чтобы они отдали ему свои голоса, если он будет избираться на второй срок. Может, эта ностальгия уже на пике, но в любом случае она на подъеме. Тем более, что очень странным образом у людей эта ностальгия превратилaсь еще и в обожествление Владимира Путина, который в данный момент с тем социализмом ничего общего не имеет. Но это Россия, Россия — это хорошо, а Запад — это плохо.

Соль жизни, хозяева земли и становой хребет государства

— Это скорее ностальгия по социализму или «Большому брату», то есть Советскому Союзу?

— Во-первых, это ностальгия по тому времени, когда «я был значимым человеком, со мной считались, я за хорошие деньги мог прекрасно жить». Мне вот все время пишет один читатель, очень пожилой человек, до краев переполненный ненавистью. Все время вспоминает, как ему тогда было замечательно. Он был инженером, установки какие-то ставил, ездил в Ливию. При Каддафи жил полгода. Он пишет: «Такой жизни, как там, никогда не было и не будет. Я бы хотел жить и сейчас так. Но если даже не так, то хотя бы как жили у нас в Чехословакии, а не то, что сейчас — американцы везде». А то, что нужно было ходить если даже не на партийные, то обязательные профсоюзные и комсомольские собрания, что нужно было молчать и, поджав хвост, пять дней прожить на работе, а потом можно было ехать на дачу и делать там все, что хочешь, так это как-то забылось. Или, наоборот, людям это казалось нормальным образом жизни, а то, что сейчас, им кажется ненормальным. Потому что слишком много свободы. Во-вторых, есть люди, которые просто неудачники. После 1989 года в этой жизни у них ничего не получилось. А есть люди, которые в принципе те времена как следует и не помнят, но у них тоже в жизни как-то не сложилось. Они друг к другу примыкают и кричат: «Смотри, нехорошие политики, американцы, демократы, они все здесь загадили, а я жить не могу так, как мне хочется».

— Ну а люди реально потеряли что-то, что имели тогда?

— Они считают, что потеряли, во-первых, материальные блага. А во-вторых, есть еще один пункт, но у наиболее интеллигентных представителей этой прослойки. У менее интеллигентных это не просматривается осознанно, но интуитивно, наверное, тоже есть. Так вот они потеряли одно важное ощущение. Это ощущение чехословацкие власти буквально каждый день вбивали им в головы. Что они соль жизни, хозяева земли и вообще становой хребет этого государства. И что они самые лучшие люди этой республики. А сейчас так никто не думает.