Рождество в нацистском Протекторате: Не только ангелы, но и Ирод, стремившийся сжить Иисуса со света
Сегодня с Рождеством обычно связывается ощущение покоя, изобилия, семейного очага. Но так в чешской истории было далеко не всегда. Одни из самых тяжелых лет ХХ века – времена нацистской оккупации – не могли не сказаться и на том, как люди праздновали Рождество и в целом соблюдали традиции, или точнее – насколько им это позволял нацистский режим.
«Первое Рождество жителей нового государственного образования, созданного в марте 1939 года Протектората Богемия и Моравия, несколько отличалось от рождественских праздников в последующие годы нацистской оккупации. Людей, сидевших в тюрьмах за сопротивление или «расовое происхождение» было пока не так уж и много, период массовых расстрелов в условиях военного положения был еще далеко. Общество жило определенной надеждой, что вскоре нацистская Германия будет побеждена, что война станет вопросом нескольких месяцев. При этом уже «надежно» действовала цензура, не позволявшая освещать темные стороны гитлеровского режима, и поэтому образ первого военного Рождества в чешской официальной прессе звучал почти идиллически», - пишут историки Петр Коура и Павлина Коурова в своей книге «Сто лет чешского Рождества».
«Первое Рождество в Протекторате отличается, прежде всего, тем, что проходит оно уже не в Чехословацкой Республике, а с Первой Республикой была неразрывно связана традиция благотворительной Рождественской елки республики. Эта традиция была отменена, поскольку нацистский режим подавлял любые упоминания об этом государственном образовании. Так что традиционные благотворительные сборы все еще проходят, но уже не под старым названием. Второе отличие заключалось в том, что на тот момент Европа уже была в состоянии войны, и это первое военное Рождество, хотя это было еще не так заметно, как в последующие годы. Например, не было светомаскировки, и по той же причине пока еще проходили рождественские ярмарки. В последующие годы их проведение было также весьма ограничено еще и потому, что была введена система карточек, причем, не только на продукты питания, но и на одежду. Но зимой 1939 года это были еще последние отголоски рождественских ярмарок периода Первой Республики», - рассказывает историк Петр Коура.
Почему же именно рождественские елки вызывали такие сильные опасения у нацистов? Как отмечал выходивший в то время нелегальный журнал V boj, «эти деревья по своей нравственной природе слишком напоминали республику, к тому же чехам нужно было дать понять, что даже на родине им не разрешается проводить что-либо публичное под открытым небом. Во многих городах все было готовы к установке елок, но везде был издан строгий запрет». И хотя Рождество не сразу стало поводом для проявления патриотических настроений, элементы укрепления национального духа появились уже на Рождество 1939 года:
«В качестве подарков зачастую покупались книги чешских авторов, которые, так сказать, связаны с чешской идентичностью – Франтишека Палацкого «История чешского народа в Чехии и Моравии», Божена Немцова, Алоис Йирасек и другие».
Вместо благотворительности – консьюмеризм
В первый военный год экономическая ситуация населения была еще более или менее удовлетворительной. Газеты завлекали людей покупать дорогие подарки, типа пылесосов Electrolux, скороварок и в целом запрет масштабной благотворительности словно перемещал Рождество в более материальную плоскость. В последующие годы речь о подарках уже практически не шла, потому что финансовое состояние населения и система карточек этого не предполагали.
«Например, в военные годы цензура в Протекторате запрещала писать в прессе о рождественском карпе по той простой причине, что карпа было не достать, это был страшный дефицит. А с точки зрения режима, писать о том, чего был недостаток, являлось провокацией», - продолжает историк Петр Коура.
Невероятным дефицитом был шоколад, который стали привозить уже американские военные весной 1945 года. До тех пор многие дети не имели о нем ни малейшего представления. Несмотря на все тяжести жизни, случались и забавные истории. Ввиду того, что Третий рейх был державой, имевшей выход к морю, людям в Протекторате предлагалось к праздникам приобретать дары моря. Что и говорить – на своих рождественских столах чехи с большей радостью приветствовали бы обычное мясо.
«Наверное, сегодня это сочли бы здоровым питанием, но тогда люди это определенно недооценивали и предпочли бы видеть на своем столе чешскую классику. Поэтому когда им предлагали приобрести живых черепах, они их брали по принуждению, а затем выпускали в парке. Поэтому во времена Протектората можно было запросто повстречать в парках гуляющих черепах, а некоторые из них превращались в домашних питомцев, потому что в нашей культуре было как-то не принято их готовить и есть».
Рождество отмечали и в концлагерях
Рождество праздновали люди не только в оккупированной Чехословакии, но также в эмиграции и в концентрационных лагерях.
«Мы пришли к выводу, что празднование Рождества – это, своего рода, идентификатор человечности: «пока я праздную Рождество, я человек». В этом контексте использовался термин «мусульманин». Так называли заключенного концлагеря, который сдался, который уже не боролся за жизнь. Иногда празднование Рождества заключалось в том, что заключенные просто помещали веточку ели на столик. Это как раз имело место в тюрьме Плетцензее в Берлине, куда нацисты заключали людей, осужденных на смерть. Сохранилось свидетельство одного выжившего, что надзиратели дали им одну еловую веточку, которую заключенные поместили на стол. Однако они были так голодны, что взяли и съели ее. После Рождества пришли надзиратели и потребовали веточку обратно, но возвращать было уже нечего».
Как рассказал историк Петр Коура, в некоторых тюрьмах на Рождество заключенным доставалось что-то особенное, например, дампфнудель – клецка из дрожжевого теста. Кто-то съедал ее сразу, кто-то экономил на последующие дни.
«Интересным было Рождество 1939 года в концентрационном лагере Бухенвальд. Первые чехи туда попали в сентябре 1939 года, их называли «заложниками» – на случай, если бы произошла какая-то волна международной солидарности. Эти «заложники» располагали определенными привилегиями. Например, им было позволено репетировать рождественскую мессу Якуба Яна Рыбы. Им также удалось нарисовать рождественский вертеп в стиле Йозефа Лады».
Чешский политзаключенный евангелический теолог Ярослав Шимса, который был заключен в концентрационном лагере в Дахау, где и погиб, написал в одном из писем в канун Рождества, что именно среда концлагеря помогла ему пережить рождественскую историю во всей полноте. Он писал, что в основном люди сосредотачивают свое внимание на рождении Иисуса, на поклонении трех волхвов, но эта история также имеет и насильственный элемент о страданиях невинных младенцев, убитых во имя Христа. И тогда в концентрационном лагере Шимса размышлял о зле в этом сюжете, которое олицетворял царь Ирод.
«Это весьма интересный взгляд, что рождественская история – это не только ангелы, которые празднуют рождение Иисуса Христа, но это и Ирод, который стремится сжить Иисуса со света».
Ну, а как же отмечалось первое свободное Рождество 1945 года?
«Первое свободное Рождество 1945 года, разумеется, проходят в полной эйфории. Тем не менее, все еще ощущается недостаток продуктов питания, товаров первой необходимости. Зато была возобновлена традиция благотворительного мероприятия Рождественская елка республики, которое приобретает и новый ракурс – теперь деньги собираются на помощь сиротам, чьи родители погибли на войне или в концентрационных лагерях. До наших дней сохранилась фотография рождественской елки, которая была установлена возле сгоревшей Староместской ратуши, которая была уничтожена во время Пражского восстания в мае 1945 года. Такое сочетание елки и ратуши давало надежду на создание новой республики. Президент Эдвард Бенеш вместе с супругой Ганой Бенешовой посетили эту елку на Староместской площади, и это также запечатлено на сохранившихся фотографиях», - заключает историк Петр Коура.
Связанный
-
Чешское Рождество
Radio Praha International, как и в прошлые годы, подготовило для своих слушателей и читателей специальные страницы, посвященные празднованию Рождества.
