Украинский капеллан Олег Ткаченко на фронте помогает хлебом и молитвой
Пастор, пекарь и военный капеллан Олег Ткаченко еще до вторжения России в Украину в феврале 2022 года открыл небольшую пекарню в городе Марьинка, который расположен прямо на границе сепаратистской Донецкой Народной Республики и фактически находится в состоянии войны с 2014 года. Его пекарня оказалась в 600 метрах от фронтовой линии.
Пастора протестантской церкви, объединения «Церковь Божья Украины» Олега Ткаченко полномасштабное военное вторжение России в Украину застало в городке Марьинка, где помимо своей духовной деятельности Олег занимался выпечкой хлеба в собственной пекарне. Из подвергавшейся бомбардировкам Марьинки вместе с семьей он перебрался в близлежащий Покровск, откуда продолжает помогать людям, которые по каким-то обстоятельствам не смогли перебраться из зоны военного конфликта в безопасное место. За полтора года Олег с командой предпринял более 200 поездок на фронт, где они выполняют свою миссию – привозят людям хлеб, воду, другие необходимые вещи, осуществляют эвакуацию. Олег Ткаченко помогал открыть в Украине филиал чешской организации «Человек в беде», и с тех пор знаком со многими чехами. В Прагу он приехал вместе с военным корреспондентом «Чешского Радио» Мартином Доразином, где выступил на конференции «СМИ и Украина», организованной «Чешским Радио».
- Как Вам, будучи пастором, наблюдать за тем, что сейчас происходит с душами людей, прежде всего, украинцев?
«Как говорится, нет худа без добра. Мы очень много молились о пробуждении, хотя, конечно, никто, наверное, не подозревал, что это произойдет таким образом. Церковь заняла активную социальную позицию. Несмотря на то, что мы вне политики, сегодня происходит активное волонтерское служение. Я считаю, что служба капелланов оказывает большое влияние именно на рост духовности. Ведь рост духовности – это не только когда люди бьют в колокола или активно молятся в церкви, потому что просто есть вещи, которые угодны Богу. В Книге Пророка Исаии написано: «раздели хлеб с голодным». «презри на сироту, презри на вдову», и сегодня церковь как раз этим занимается. Более того, на своем примере могу вам рассказать, что, когда мы проживали в мирном Угледаре и призывали людей молиться, у каждого были свои планы. А сегодня люди, которых мы эвакуировали, звонят нам и спрашивают: «Где такая церковь как у вас? Мы тоже хотим узнать такого же Бога».
- Можно ли предположить, что в связи со всем происходящим снизится влияние православной церкви в Украине, и люди станут переходит в протестантство и католицизм?
«Я так не думаю, в Библии не написано о каком-либо предназначении конкретной церкви, течения или конфессии. И я благодарен Господу за то, что сегодня церковь наоборот объединяется. У меня огромное количество друзей в православной церкви Киевского патриархата. Есть друзья и из Московского, но сегодня, мне кажется, они уже вышли. Вопрос церкви Московского патриархата – это особый вопрос. Я могу признать их церковью, но не могу признать их церковью Иисуса Христа, потому что в Библии говорится о соблюдении заповедей: Не убий, Не укради, Не возжелай ничего ближнего твоего. Так что они сами отреклись, и тут мне нечего сказать. У нас с ними нет общей платформы для разговора, каковая у меня имеется с католической церковью, с греко-католической. Несмотря на то, что с братьями, которые находятся рядом со мной, мы ходим в разные церкви, но мы исповедуем одного и того же Бога. Мы трудимся и вместе помогаем людям. Я думаю, что именно в единстве христианской церкви есть огромная сила для Украины и для тех добрых перемен, которые Господь приготовил для церкви. Речь не идет о доминировании одной церкви над другой. Да, протестанты более подвижны, быстрее на подъем. В этом отношении у нас немного проще».
- А Вы предполагали, что Вам в жизни придется стать капелланом?
«Я даже не предполагал, что я когда-то стану священником».
- И когда к Вам пришло это решение?
«В 2009 году, когда в центре Донецка в автокатастрофе погибла моя старшая дочь. Ни один человек подобру-поздорову к Богу, к сожалению, не приходит. Наверное, в моем случае было то же самое. Я был полностью разрушен – провалы в памяти, дефекты речи, сложная ассоциация. И практически вскоре друзья, с которыми мы не так давно познакомились, пригласили в Славянск. Для жителя Донецка, у которого до этого в принципе все в жизни было хорошо, это был непростой шаг. Но мне уже было нечего терять. Там в какой-то момент друзья пригласили меня в протестантскую церковь. Сначала я по обычаю пошел в православную церковь, но там я не нашел заботы, поддержки. Я не говорю, что так везде, но именно я на тот момент не нашел. Когда же я пришел в протестантскую церковь, я столкнулся с повсеместной доброжелательностью. Люди обнимали меня и хотели как-то помочь. Сначала меня это как-то смутило и вывело из равновесия. Но в какой-то момент во время богослужения Бог пришел в мое сердце, и я осознал, что моя рана исцелена. С этого момента я понял, что моя жизнь без Бога невозможна».
- Когда началась война, Вы сразу поняли, чем Вы будете заниматься?
«Для кого-то начало войны обозначается цифрой 2022, для меня это – 2014. Я войну встретил в оккупированном Славянске. В один прекрасный момент я проснулся, а мой город захвачен. На тот момент многие, конечно, пережили депрессию, серьезное потрясение, и начался поиск. Тогда приехали мои друзья, один из них – довольно известный человек – Глеб Спиваков. Они не стали нас утешать, а задали простой вопрос: вспомните, что Бог говорил о вас, о вашем городе, о вашем предназначении. И в этот момент, наверное, у меня и начался обратный отсчет, отсчет веры. Реальность встречается с твоей верой, и происходит конфликт. Через какое-то время я стал обращать внимание, на то, что происходит – там кто-то кого-то отвез, кто-то начал эвакуировать людей, и я понял, что жить, как раньше, я уже не могу. Я оставил свой достаточно успешный бизнес и полностью ушел на служение. В 2022 году ситуация очень сильно отличалась. Я уже был пастором, и нес ответственность за многих людей, за их духовную поддержку. Я молился и услышал слова: «Не на это ли самое время». Это книга «Есфирь». Был издан приказ уничтожить весь израильский народ – ситуация практически как у нас. Человек, который возомнил себя вершителем судеб издал приказ на наше уничтожение. Тогда я понял, что я совершенно спокойно работаю на линии фронта, меня не пугают взрывы и бомбежки. Я знаю, что такое эвакуация, и как себя вести в это время. У меня есть достаточный внутренний ресурс для того, чтобы это делать. Поэтому мы стали делать то, что мы делали, но в гораздо больших объемах».
