Время есть, а денег нет

Сегодня мы говорим о наболевшем. О сокращении бюджета. И рассмотрим мы эту грустную проблему на примере одной кафедры, которой молитвами одной министерской комиссии суждено сгинуть. Когда бы ничего сделать было нельзя, мы бы написали об этом сатиру а-ля Салтыков-Щедрин, но поскольку сделать еще что-то можно, предоставим слово заведующему кафедры славистики и германистики философского факультета Западочешского Университета Владимиру Франте.

Кафедра эта не самая большая, но и не самая маленькая на факультете, однако исправно поставляющая переводчиков. Для плзеньского края особенно важны руссисты и германисты. Почему – объясняет Владимир Франта:

«Потому что если так сказать незавуалированно, в этом регионе находятся Карловы Вары, там много российских предпринимателей, там огромнейший туризм, в этом городе бывал и даже Петр Первый, так что это не только город-курорт, а вообще – бизнес-центр...

- Петр Первый вам уже не поможет...

«Нет, к Петру Первому обращаться не имеет смылса. И мы даже не пытались. И потом, немецкая граница находится в 80 км от Плзни, так что возникают разные комбинированные фирмы, наши студенты во многих случаях действоали как пеерводчики, и были востребованы».

- По какой причине вам не хотят продлить аккредитацию?

« Сейчас сократили финансирование университетов вообще в ЧР, и, конечно, наверное, очень удобно закрывать провинциальные факультетуы, кафедры. Причем, доводы которые нам сказали, почему нас хотят закрыть – не такие, что мы не можем ничего исправить. Например, у студентов нет письменной части госэкзаменов. Ну, конечно, мы можем легко ввести письменную часть. Потом – надо, чтобы каждое направление имело своего профессора или доцента, причем в продуктивном возрасте, у которого еще такой большой масштаб всяких разных работ (пишут книги, публикуются в жруналах). Но молодых профессоров трудно встретить на региональных факультетах. Конечно, как только кто-то становится молодым продуктивным профессором, он, как правило, уезжает в крупные центры, крупные города...»

- Эти урезания делаются в рамках общей экономии бюджета...

«Да, но я бы понял, что нас закрывают потому что мы не состоятельны как педагоги или научного направления у нас нет. Мы готовим студентов для коммерческой среды, но у нас имеется еще и это научное русло. Например, мы сотрудничаем с кибернетиками, информатиками, предоставляем им фонетическую информацию Они создают разные цифровые программы для выявления человеческой речи. Это может быть важно для больниц, поликлиник, частных фирм. Мы просто пришли к тому, что студент, когда получает образование гуманитарного направлении, он должен понимать, почему он это изучает и что из него получится. Есть такое мнение, что неестественные науки – это что-то виртуальное, до чего дотронуться нельзя. Поэтому мы призадумались Мы ведь готовим студентов для коммерческой сферы и мы действительно хотим, чтобы у нас какой-то продукт существоаал, до которого можно дотронуться. Поэтому мы организовываем не только культурно-исторические конференции и воркшопы, но и фонетически-кибернетические. Кибернетики изучают язык, мы изучаем язык, мы меняемся разными данными. У нас появится возможность в сотрудничестве с ними помогать, например, уточнять разные неврологические диагнозы, потому что есть разные болезни, которые относятся к речи. Наша совеместная деятельность поможет улучшить реабилитацию таких пациентов. А наши переовдчики просто не потеряются потом в реальной жизни, они будут иметь представление о том, что этот рынок дикутет. Были случаи, когда человек закончли такое языковое направление, а потом он просто не смог переводить технические тексты, потому что не привык к этому и не имел представления, что это такое. Появляются у нас специалисты, конкретно ориентирующиеся на технические проблемы...»

- А можно поконкретнее? До чего там можно дотронуться, и как это выглядит на практике, это сотрудничество фонетическо-кибернетическое?

«Кибернетики создают программы, которе помогают вести разные телемосты, они работают над програмамми, которые помогают по человеческому лицу определить, говорит ли он правду или ложь. Некоторе болезни, связанные с речью, проявляются в том, как человек выглядит, какие у него жесты».

- Этим занимаются кибернетики, да?

«В том числе. Когда мы провели совместный воркшоп, мы лушче поняли, какую информацию мы можем предоставлять, чтобы они быстрее форсировали разработку таких вещей. Поэтому у нас один общий объект – язык. Мы к нему подходим с разных сторон, и вот такие перспективы перед нами открываются».

- Вам не удалось настолько заинтересовать ваших коллег из области кибернетики, чтобы они поддержаои вас в этом вопросе?

«Нет, они нас поддерживают очень хорошо. Просто у них те же самые проблемы, что и у нас. Бюджет сокращается. И потом – это вузы, а не коммерческие фирмы. Первоначально вуз занимаается наукой, готовит студентов, это же не фирма. Нас теперь принуждают вести себя как фирма. Причем – изо дня в день. Мы должны реорганизовать все свое мышление, все переустроить. Мы конечно к этому готовы, но мы бы хотели получить шанс. А пока все выглядит так, что вот эти региоанльные кафедры должны быть закрыты, потому что просто нет денег. Мы не получаем шанс все реорганизовать, потому что нас просто закроют к этому моменту».

- Скажите, а ваши студенты не пытались организовать какую-то акцию протеста по этому поводу?

«Они могут, конечно, продолжать учебу в Праге и других городах, это не значит, что все студенты бедные, они бы не смоги. И потом они пока еще не осознают всю сложность ситуации, потому что покамест это все происходит на министерском уровне, они пока еще не ощущают дискомфорта, но он может очень быстро возникнуть. Если кафедре не продлят аккредитацию, она станет субъектом других кафедр. Если они изначально не имеют филологической направленности, им, конечно, будет посложнее заканчивать всю учебу, потом они начнут ощущать этот дискомфорт, но потом уже будет поздно что-либо предпринимать. А сейчас их трудно убедить, что ситуация сложна. У них другая, своя жизнь. Это молодые люди, которые не только учебой заняты.

Теперь очень легко все сокращать, уничтожать масштабно, раз денег нет. Гораздо сложнее создать концепцию, чтобы наоборот – даже в этих условиях что-то интересное создать. И вот то, что меня чисто человечески мучает – что я ничего такого созидательного не вижу. Везде просто говорят – денег нет. Прежде чем мы их сами заработаем, нас закроют. Так что если бы кто-то был заинтересвоан в сотрудничестве с нами, это могло бы повлиять на решение министерской комиссии, которая думает, продолжить ли наше существование».